Акутин опешил. Но больше не от того, что сказал ему химик, а каким голосом он это произнес. Совершенно незнакомым и чужим. От предчувствия чего-то ужасного и неизбежного у него онемели ноги. Он вдруг отчетливо увидел себя со стороны, стоящего посреди сарая в сморщенном резиновом костюме, с прилипшей ко лбу мокрой прядью жидких волос.
Тем временем оба химика, не сговариваясь, повернулись к нему и, подхватив под руки, повалили на пол. Он не успел даже охнуть, как стальная рука Нескромных сдавила челюсть, и в рот ему втиснули туго скрученный кляп. Тут же, сверху, натянули противогаз и стали быстро снимать комбинезон. Вытряхнув тщедушное тело из балахона, связали Акутину руки и ноги. Он ровным счетом ничего не понимал и не мог поверить, что жалкие, сгорбленные старикашки могут с таким проворством проделать эту работу. Было во всем этом что-то неестественное. Словно в защитные костюмы были облачены слуги самого дьявола.
Только когда крепко связанного по рукам и ногам Акутина подтащили к ванне, до половины заполненной мутноватой жидкостью, он понял, что становится свидетелем самого страшного таинства на земле – собственной смерти. Он хотел закричать, но слишком тяжело вдыхался воздух через шихту фильтра и забитый соплями нос. Он смог только крякнуть и вновь судорожно стал втягивать воздух в себя, имея единственное желание – расправить свои легкие.
На стекла очков полетели брызги. Он ощутил маслянистое прикосновение теплой жидкости сначала к ступням, потом к икрам, и вот уже он полностью лежит в ванне и видит пальцы собственных ног с пожелтевшими пластинками ногтей. Стекла стали мутнеть. Тем не менее неестественно красная кожа, начавшая покрываться белыми пятнышками, была видна отчетливо. Неожиданно жидкость вдруг сделалась нестерпимо горячей. От боли он на мгновение потерял сознание, однако от нее же ум вновь приобрел ясность.
Вокруг уже никого не было. Согнувшись, словно червяк, он попытался перевернуться через край ванны, однако по телу словно полоснули острыми бритвами. Вновь выпрямившись, от бессилия и отчаяния он застонал…
Оставив Акутина в ванне с кислотой, Филиппов и Серенко как ни в чем не бывало вышли из сарая и скрылись в подступавших вплотную к лаборатории зарослях. Никто из рабочих не обратил на них внимания. Единственный охранник маялся под навесом из тростника, отгоняя веткой мух и москитов.
Быстро сняв с себя защитные костюмы, почти не таясь, добежали до окраины поселка. Упав на слой прошлогодней листвы, Антон достал пульт дистанционного управления и отыскал взглядом Дрона. Василий поднял из травы руку и показал большой палец. Значит, Вахид со своей командой уже направляются к Полыни. Он перевел взгляд на хижину, еще недавно служившую тюрьмой. Часового видно не было. Дрон втащил его внутрь, однако у входа все было залито кровью.
Он нажал на кнопку. Прогремело два глухих взрыва. Заметались между деревьями птицы. Что-то заухало. Некоторое время в деревне было тихо. Затем, словно по команде, из хижин стали выскакивать полуодетые боевики.
Поймав в прорезь прицела бородача, пытавшегося управлять партизанами, Антон короткой очередью срезал его. Не торопясь, словно в тире, постреливал Дрон. Боевики опешили. Попав под перекрестный и прицельный огонь, они не могли понять, откуда ведется стрельба. Своеобразный отзвук, присущий влажным тропическим лесам и джунглям, полностью дезориентировал этих вояк. Через полминуты среди хижин корчились или замерли на земле полтора десятка бандитов. С другой стороны села с визгом убегали в лес женщины.
Продолжая стрелять, Антон стал пятиться в чащу, туда, где оставил вооруженного пистолетом Серенко.
Дрон, постоянно держащий командира в поле зрения, последовал его примеру. Скрывшись за плотной стеной кустарника, Антон встал на ноги и тут же, вздрогнув, присел. Рванула граната. Судя по тому, что разрыв был в селе, кинул ее Дрон.
Серенко выглядел спокойно. Держа двумя руками пистолет, он сидел, прислонившись спиной к стволу пальмы.
– Ты по сторонам башкой крути, профессор! – разозлился Антон и поддел его носком кроссовки. – Вставай, и живее вперед!
Ступор прошел. Взгляд химика стал осмысленным. Лицо исказил страх.
– Вот так-то лучше, – пятясь задом, усмехнулся Антон.
Добравшись до тропы, по которой партизаны привели чеченцев и Кристину с реки, Антон, наконец, натолкнулся на Дрона. Укрывшись за стволом поваленного дерева, тот стрелял в сторону деревни. Но первым Филиппова, как ни странно, заметил Нескромных, едва не выстрелив из пистолета.
– Свои! – рявкнул Антон, увидев направленный в грудь ствол и мгновенно бросившись на землю.
Закон подлости – в партизана «ботаник» не попадет, но, не целясь, обязательно умудрится завалить своего.
– Ты целый? – раздался голос Василия.
– Да, – Антон встал на четвереньки и посмотрел на товарища. – У тебя как?