Шахидки по вызову

Не останавливаясь, Василий лишь простонал в сбившийся на шею микрофон что-то нечленораздельное.

– Они атакуют бойца. Ты сейчас где?

– Еще немного, – выдохнул он, и клейкая слюна вылетела на подбородок.

– Понял.

Слышимость была отвратительной. Переговорные устройства обеспечивали относительно устойчивую связь на открытых участках местности не более чем до километра, и то при условии новых элементов питания. Исходя из этого он пришел к выводу, что топать ему еще столько же. Отпустив мысленно пару крепких словечек в адрес не вовремя появившегося пленника, он побежал быстрее. Между тем стрельба нарастала. Лес начал редеть. Теперь, описав дугу, он бежал практически в направлении укрывшихся разведчиков. Впереди, между деревьями, стали видны белеющие стены руин. Уже можно было различить «уазик».

Он перешел на шаг, пытаясь восстановить дыхание.

– Дрон, – вновь ожил наушник, – где ты находишься?

Теперь слышимость была хорошей, и от неожиданности Василий даже присел. Ему показалось, что голос командира эхом разлетелся по лесу, словно тот крикнул в рупор.

– На исходной. До цели триста. Вижу в створе машину.

– Понял. – Антон облегченно вздохнул. – Не маячь. Относительно тебя слева группа деревьев. Видишь?

Дорофеев нашел несколько толстых берез, росших от одного корня.

– Вижу.

– За ними ложбина. По ней двое обходят руины. Как понял?

– Понял, – бросил в эфир Дрон, одновременно прикинув, закрывают ли его остатки стен от глаз оставшихся у машин боевиков. Убедившись, что с той стороны он надежно прикрыт, пригнулся и устремился к развалинам.

Стрельба прекратилась. Все словно ждали, когда он добежит до спасительных стен. В этой тишине только отчетливо скрипел ботинок.

«Как бы меня этот хлопец не укокошил!» – мелькнула мысль, когда он уже ухватился за нижнюю часть оконного проема.

Подтянувшись, первым делом Дрон вновь посмотрел в том направлении, откуда велась атака. Убедившись, что и сейчас его не видят, он опустил взгляд вниз и обомлел. Словно в замедленном кино в его сторону разворачивался всем телом стоящий на одном колене перед проломом в стене пленник. Сердце екнуло, и одновременно из направленного в грудь ствола вылетел сноп искр. Летя на спину, он почему-то не думал о том, что пуля ударила в грудь и наверняка если не убила, то серьезно ранила. Его удивили искры. До этого он никогда днем их не видел. Удар головой о землю, как ни странно, вернул в реальный мир. Перевернувшись на живот, он вскочил и прижался спиной к стене, одновременно ощутив боль в грудной клетке. Не сводя взгляда с оконного проема, потрогал разгрузку и почувствовал под ней что-то твердое. «Неужели пуля?» – осенило его. Поднес пальцы к лицу. Крови не было. Кричать ополоумевшему от страха и отчаяния пленнику было опасно. Даже негромкий разговор уже было слышно от того места, где, по словам Антона, пробирались боевики.

Вынув гранату, не вынимая кольца, он метнул ее в окно и сразу сиганул следом.

Едва опустился на ноги, как сразу откатился в сторону, больно ударившись о россыпи обломков.

В углу, обхватив голову руками, сидел пленник. Вздрагивая всем телом, он что-то шептал. Сбоку лежал старый «АК-47».