– Сойдет вместо одеколона.
– Пудреницу не забудь вернуть. Тебе она ни к чему, – напомнила Ружана.
– Лови. – Брук защелкнул крышечку и подбросил диск пудреницы.
Женщина даже не сделала попытки ее словить, она скрестила руки на груди. Пудреница звонко ударилась в бетон и разлетелась на части, заблестели осколки зеркальца.
– Как жаль, – ехидно улыбнулся Брук, – я забыл о хороших манерах, одичал в пустыне.
– Скотина. Урод.
Главарь боевиков, хоть и не понимал слов, но чувствовал интонацию. Иса, вскинув брови, смотрел на Ружану, он не мог понять, как это женщина может так разговаривать с мужчиной, но в конце концов рассудил, что это личное дело Брука. Если он позволяет ей, то – пусть.
Брук подсел к рации, менял частоты, прослушивая эфир – открытые разговоры американских военных. Слушал и улыбался. Все говорило о том, что условия, переданные Уэллером, выполняются.
– Они не обманывают, – обратился он к Исе, – в городе военные действия остановлены, войска отходят.
Иса сказал, глядя на своих людей:
– Они признали, что бессильны что-то сделать против нас. Теперь пора поставить новые условия. Они должны уйти из города, отвести войска на двадцать миль, оставить на военной базе весь свой арсенал, запасы воды и пищи. Мы соберем людей и будем воевать дальше.
Боевики слушали главаря – одни с воодушевлением, другие с сомнением и усталостью, но никто не стал возражать. Брук вышел в эфир, уточнил, что отвечает ему полковник, и тут же отдал микрофон Исе. Тот даже не стал вступать в разговор, сразу выложил весь набор требований.
– Мы делаем все, что возможно, – звучало из динамика, специально включенного для такого случая, – но на это требуется время… Не все возможно решить на месте. Мы согласовываем… ждем разрешения, убеждаем…
– Если к вечеру наши требования не будут выполнены в полном объеме, мы взрываем груз, – оборвал Иса, и Брук отключил связь.
Главарь обвел восторженным взглядом людей:
– Теперь вы почувствовали нашу силу. Они, конечно, думают, что обманут нас. Затянут время. Возьмут измором. В городе больше не стреляют. А мы обманем их, уйдем, и самолет взорвется, когда мы будем уже далеко.
Тарик, бывший вторым человеком после Исы, взглянул на часы и заспешил к выходу – предстояло перевести таймер бомбы на новый отсчет. Брук проводил его взглядом и чуть заметно кивнул Исе. Именно Тарик больше других не доверял торговцу оружием, а с того момента, как Иса стал заигрывать с Бруком, и самому главарю.
– Тарик до моего возвращения остается командиром, – властно произнес Иса, открывая дверцу «Хаммера», – я проверю, сдержали американцы слово или нет. Дорога на восток от города должна быть свободна. Если мы не вернемся до пяти вечера – взрывайте бомбу.
Брук сел рядом с Исой. Машина взревела мотором, перевалила за бетонку, и пыльный шлейф потянулся за ней.
Тарик уже открыл в полу грузового отсека самолета люк – слишком узкий, чтобы залезть в него головой, – запустил туда руку, нащупал укрепленную под настилом бомбу. Заслышав шум мотора, повернул голову и увидел за опущенной рампой пронесшийся на скорости «Хаммер». Он выбежал из самолета. Машина, удаляясь, пылила по пустыне.