«Веселенькие номера», – поднявшись, подумал я и окликнул Песцова:
– Ты в порядке, Гена?!
– В полном! – бодро ответил он. – А вот «языкам», похоже, кранты.
– Н-да уж! – взглянув на них, согласился я. – Двое в головы, третий в горло, четвертый – точно под левую лопатку… Неплохо стрелял, поганец!
– Ментов вызывать будем? – осведомился прапорщик.
– Придется, – вздохнул я. – Шесть трупов во дворе, минимум два в останках «мерса». Да и «добрые соседушки» тонну жалоб настрочат. Слышишь, как орут?!
– А когда нелюди собирались детей сжигать заживо, с интересом в окошки поглядывали, – глаза Геннадия сверкнули гневом. – Ненавижу таких уродов!
– Целиком разделяю твои чувства, – кивнул я, достал мобильник, набрал номер Сосновского ОВД и властно прорычал: – Дежурный? С тобой говорит полковник Ежов из Центрального аппарата МВД. На меня и моего помощника совершено двойное покушение. Высылай наряд милиции и пару труповозок по адресу: Вишневая, 15.
– Подъедут через десять минут, – торопливо заверил дежурный. – А… с вами, товарищ полковник, все в порядке?
– Естественно, – фыркнул я и нажал сброс.
Расстрелянная дверь со скрипом отворилась.
– Вы православные, дяденьки?! – робко спросил детский голос.
– Да! – хором ответили мы.
– Слава богу! Зайдите, пожалуйста! А то… тут… – голос прервался, сменившись громким плачем…
Глава 2
Пройдя сквозь темные сени вслед за вздрагивающей в рыданиях хрупкой фигуркой, мы очутились в чистенькой комнате с зажженной лампадой перед божницей[67] и сразу встретился с решительный взглядом двенадцатилетнего паренька, целившегося в нас из «Сайги».
– Успокойся, мы друзья, – перекрестившись на иконы (Песцов сделал то же самое), сказал я.
Мальчик заметно расслабился, опустил карабин.
Фигурка-проводница, оказавшаяся заплаканной девчушкой лет четырнадцати, вдруг разревелась еще сильнее.
– Хватит сырость разводить! – сурово прикрикнул на нее юный воин и представился: – Меня зовут Андрей. Это – моя сестра Ольга. А плачет она из-за мамы. Сегодня ей совсем худо стало.