Вот и горят коммерческие ларьки, сыплются со звоном с витрин бутылки и битое стекло, хотя понятно, что чаще всего подобные проблемы разрешаются путем переговоров на условиях, поставленных качками. Так что, сделав свое дело, Венька-Бушлат довольно катит по Каштаку в германской коляске на велосипедном ходу, провожаемый ненавидящими взглядами. И, как это ни удивительно, с тех пор, как Веньку возненавидели все местные торговцы, на вид он стал здоровее. И уж точно, наглей. Но все равно забираться на чужую территорию раньше Венька не осмеливался. Значит, меняется что-то в районе, подумал Сергей. Значит, растут аппетиты. Значит, набирает силу команда, в которую так удачно вписался Венька. Скоро раскинет несовершеннолетний инвалид свои бледные картофельные ростки по всему Каштаку, и никому от него не уйти.
– Отвянь!
Вегетативный срыв, усмехнулся Сергей.
Несовершеннолетний инвалид упорно и нагло преследовал официантку по всему кафе. Куда Олечка, туда и Венька. Так и норовил вздернуть и без того короткую Олечкину юбку, так и норовил ущипнуть девчонку за всякие такие места, явно радуя этим молчаливых качков, вызывая у них скользкие ухмылки. И при этом Венька что-то страстно и угрожающе мычал, что-то невнятное нашептывал испуганной девчонке. Олечке по молодости лет было и страшно и противно, она еще год назад училась в школе, но пока терпела, только отмахивалась. Во-первых, потому, что сама ни о чем договориться с качками в принципе не могла, во-вторых, слышала уже что-то о рэкете и рэкетиров боялась, и наконец, в-третьих, гораздо больше, чем слюнявый Венька, пугали Олечку мрачные качки в черных футболках и в джинсах. Они пришли и даже воды не спросили, не то, что водки, а ранняя улица была пуста.
Сергей взглянул на часы.
Суворов должен был подъехать с минуты на минуту.
Да и хозяин автозаправки, наверное, скоро появится. Потолкует с качками, все разойдутся и опять наступит порядок, к удовольствию Олечки.
И все, наверное, так и было бы, не появись Мориц.
Поэт-скандалист. Дезадаптированная личность с дилинквентным поведением. Он сам так говорил о себе. А глаза его закрывали солнцезащитные очки в простой металлической оправе. На голове Морица сидела выцветшая бейсболка с длинным козырьком, на плечах лиловел джинсовый жилет. Черную футболку украшали английские буквы NO, напоминающими скорее химическую формулу, чем отрицание. Давно не мытые длинные волосы спадали на плечи, правая рука была поднята – жест приветствия. Короче, крепко несло от Морица крейзовой энергетикой. Совсем ни к чему было сталкиваться в тихом кафе двум таким разным людям, как несовершеннолетний инвалид и дезадаптированная личность с дилинквентным поведением. Ничего хорошего получиться из этого не могло, поскольку для Веньки-Бушлата с появлением Морица святки, конечно, кончились. Мориц в Томске был известен именно тем, что мог всё.
Именно всё.
Мог, например, пить неделю, а мог не пить неделю, мог обидеть ангела, а мог веселиться с дьяволом. Жизнь постоянно доставала Морица, но достать никак не могла.
Увидев Сергея, Мориц со швейковским добродушием отсунул в сторону легкую германскую коляску инвалида и подошел к столику, где уселся на пластмассовый стул, сдернув с головы бейсболку. Длинные волосы окончательно рассыпались по плечам. Неизвестно, было ли Морицу хорошо, но, к примеру, возмущение отсунутого в сторону несовершеннолетнего инвалида не произвело на него никакого впечатления.
Все же он присоветовал добродушно:
– Не коси под латиницу, отдерись от девки, дурик. Симпатичная коррелянтка, не по тебе. Газеты читай, старый дрозофил.
Вот и все.
Казалось бы, совсем простые слова, и произнесены были добродушно, но качки за соседним столиком насторожились.
– Ты это что? – изумился Венька.
Он был потрясен, он был убит неслыханным обращением.
– Ты это что? – потрясенно воскликнул он. – Я ж прежде не судимый! Какие такие газеты?
– Да для юных мастурбантов, выпестыш, – еще добродушнее пояснил Мориц, и издалека помахал рукой официантке: – Не токмо платие твое игривый ветр раздул, девушка, но такожде и наше возхищение и любование.
ebooksa