— Я знаю, — улыбнулся старлей, — сейчас ты скажешь, что никогда не надо нападать первым.
— А ты схватываешь на лету.
У крыльца Ставропольский стал как вкопанный.
— Если хоть один твой охранник переступит порог…
— Они останутся у крыльца штаба, — пообещал парторг.
Как только дверь в кабинет Йона закрылась, бизнесмен тут же набросился на корейца. Схватив азиата за горло, Ставропольский зажал его в угол и несколько раз шмякнул головой о стену.
— Отпусти, — прохрипел Йон, — это ничего не изменит.
Но Николай Павлович был вне себя от ярости, его крепкие руки, как тиски, сжимали тоненькую шею корейца. Тот лишь дергал руками, пытаясь вырваться из объятий разъяренного бизнесмена, но тщетно.
— Я позову охрану! — шипел парторг. — Чем я виноват, что разбился вертолет?
— Говори, где моя Маша. — Бизнесмен надавил на сильно выступающий кадык.
— Я не похищал твою внучку. — Каждое новое слово давалось ему с большим трудом.
— Если ты мне не расскажешь всю правду, то помрешь прямо у себя в кабинете.
Лицо корейца посинело, и он ощутил острую нехватку кислорода. Ему показалось, глаза вот-вот выскочат из орбит. Подходил очередной приступ астмы.
— Хорошо, я все скажу, — сдался Ли Эр Йон.
Бизнесмен ослабил хватку и отбросил корейца к письменному столу. На пол полетел графин с водой.
— Говори, узкоглазый! — Бизнесмен наступил ботинком на шею противнику, но сильно не давил.
Кореец тяжело задышал, жадно хватая ртом удушливый запах кабинетной пыли. Он тянулся руками к воротничку рубашки, пытался подняться с пола.
— Я жду, или мне опять прижать твой кадык? — Ставропольский медленно переносил свой вес на ногу, прижимавшую шею корейца, распластавшегося в луже воды среди осколков разбитого графина.
— Дай мне взять лекарство, — жалобно протянул кореец.
— Ты о чем? — Бизнесмен остановился, вдумываясь в смысл последнего слова.