– Мы там хрен покажемся, – огрызнулся водитель. – Дело жареным пахнет, думаешь, менты за это не ухватятся? Кость припрут, он всех нас под паровоз толкнет.
– Хрен его прихватишь, – не согласился коренастый. – Дача на его любовницу записана, мало ли что здесь было. А если и отпечатки найдут, да, скажет, был. Спали с ней. И парни мои там бывали. А что теперь произошло – без понятия. К тому же бабки имеются: плюй на все, что законом называется. Но это ему плевать можно. А нас как подачку ментам запросто отдаст.
Водитель хотел что-то ответить, но, выматерившись, притормозил, крутанув руль. «Десятка», резко свернув с дороги, полуразвернулась на ровной обочине. Коренастый, схватившись за ручку над дверью, удержался. Хотел обругать водителя, но, увидев тронувшуюся к ним милицейскую машину, выхватил пистолет. «Десятка» резко подала назад.
– Остановитесь! – услышали оба усиленный мегафоном голос.
Коренастый, высунувшись в открытое окно, выстрелил. «Десятка», резко выворачивая, рванулась вперед. Коренастый ударился затылком и плюхнулся на сиденье. Из милицейской машины дважды выстрелили. Правое переднее колесо «десятки» с глухим хлопком разорвалось, машину занесло. Закрутившись, она ударилась о бетонное основание телеграфного столба. От «семерки» с пистолетами в руках бежали двое в форме. Коренастый, толкнув дверцу, выскочил и вскинул пистолет. Две пули попали ему в грудь, и он, ударившись спиной о капот, сполз на траву.
– Сдаюсь! – высовывая обе руки, закричал водитель. – Я без «дуры»! Сдаюсь!
– Так ведь милиция знает, чей особняк, – нервно проговорил Глеб.
– Это коттедж одной весьма влиятельной дамы, – засмеялся Михайлов. – Я ей сейчас позвоню и объясню ситуацию. Она скажет милиции, что ее неоднократно пугали какие-то уголовники. Она наняла охрану. Что там произошло, не знает. Коттедж застрахован. А она прекрасно понимает, что я ей очень скоро отстрою другой, даже более комфортабельный. Поэтому все нормально.
– Но там Борька Рыбак остался.
– Не он один.
– А ты узнал, где Нина с Яшкой?
– Зачем? – покосился на Глеба Михайлов. – Неужели ты думаешь, я почешу рога, которые у меня росли девятнадцать лет, и буду спасать эту шлюху? Или пацана, которого все время считал своим сыном и потратил на него миллионы. Нет, за все нужно платить. Пусть и Нина со своим выбляд…
– Ты забыл, – перебил его Глеб, – что это мой сын. И вот что, – не дав удивленному Михайлову ничего сказать, горячо продолжил он. – Или ты спасаешь их, или наш договор прекращается.
– Что? – презрительно посмотрел на него Михайлов. – Да кто ты есть, чтобы мне какие-то условия ставить? Я просто встречу Бронина, и мы все…
– Если он меня не увидит, – не дал договорить ему Глеб, – хрен к тебе подойдет. Мы с ним условились. Если я не приду туда, где он будет ждать, то ничего не получилось. Он сразу же уедет назад.
– Ты мне все сейчас скажешь, – улыбнулся Константин.
– Хрен ты угадал. Тебе, наверное, это не понять. Но сейчас я как-то сразу стал другим. Я знаю, что у меня есть сын. И ради его спасения…
– Ты думаешь, что Яшке нужен такой отец, как ты? – расхохотался Михайлов. – Да он, когда все узнает, убьет и тебя, и мать-шлюху. А ты…
Глеб вцепился ему в горло. Обернувшийся на хрип Михайлова рослый рукой ударил Глеба по носу. Охнув, тот отпустил Михайлова и прижал руку к мгновенно покрасневшему носу. Рослый стукнул его кулаком в солнечное сплетение. Глеб ткнулся головой в спинку водительского сиденья.
– Останови, – бросил рослый. «Мерседес» встал. От остановившейся сзади машины бежали трое парней. Рослый, открыв дверцу, помог выйти кашлявшему Константину. Выскочивший водитель, рванув дверцу с другой стороны, выволок Глеба и ударил лицом о колено.