В крике от смерти

– Катя, – заволновалась Светлана, – послушай…

– Его нет, – поднял руку Сергей, – и уже не будет. Давайте вспомним его как отличного солдата. К тому же он все-таки смог совершить по-настоящему мужской поступок. Да будет земля ему пухом. Хотя ему там уже все равно.

Умет

– Что-то сердечко прихватило, – вздохнул Анджей. – И башка раскалывается.

– Давай давление измерю, – предложила Ирина.

– А ты можешь? – удивленно взглянул на нее он.

– Конечно, могу. Эдик после вашей Африки тоже болел постоянно. Давление здорово прыгало. А у тебя наверняка перепады. Ведь возраст уже немалый, – она достала тонометр, – а ты все как мальчик…

Анджей попытался что-то сказать, но Ирина остановила его:

– Молчи и расслабь руку.

Покосившись на улыбающегося Эдуарда, Анджей промолчал.

– Ого! – покачала головой Ира. – Надо звонить Елене Анатольевне. – Положив тонометр, она взяла телефонную трубку.

– Сколько? – нервно спросил Анджей.

– Сто пятьдесят на сто десять.

– Для меня это очень много, – сказал Анджей. – Что за дела начались? Похоже, скоро придется воду сливать.

– Да хорош тебе, – попытался успокоить его Эдуард. – Делов-то…

– Знаешь, – вздохнул Анджей, – не умею я болеть. Ранен был не единожды, но это как-то понятно. А вот все эти внутренние дела… Тем более я развыступался в больнице. Да, в общую палату я не лягу.

– Я знаю. – Ира отключила сотовый. – Собирайся и поехали.

– Хочу вас обрадовать, – выйдя из кабинета, сказала двум сидевшим у столика дежурным медсестрам Елена Анатольевна. – Кладем полковника, высокое давление. Что неудивительно при его ранениях. Только я насчитала по крайней мере четыре. Осколок в голове был, пластина вставлена, небольшая дырочка в черепной коробке, пулевое на груди слева и ножевое на животе. Бокс свободен? – посмотрела она на подошедшую Веру Ивановну.

– Да.

– Положим туда. И не нервируйте его, девочки. Он не один год воевал, и, разумеется, нервы ни к черту.