– Ножницы попросил, – плача говорила пожилая санитарка. – Сказал, сам пока ногти подстригать могу. Я дала. А минут через пять зашла пол протереть, а они у него из груди торчат. Он узкий конец в сердце себе воткнул. – Она заголосила: – Теперь я виноватая во все-е-ем бу-у-уду!..
– Никто вас ни в чем не винит и винить не будет, – сухо заявил Вениамин Анатольевич.
«Он в первую очередь для себя лучше сделал, – подумал врач. – По-мужски уйти сумел».
– Эти двое, которые к нему заходили, – сообщила рыжеволосая медсестра, – ему говорили, что, мол, ты…
– Не было ничего такого, – перебила ее пожилая.
– Конечно, не было, – подхватила процедурная сестра. – Я капельницу ставила и там была.
Опустив голову, Светлана медленно направилась к выходу. Сергей пошел за ней.
– Вот на похороны и пригодятся деньги, – прошептала Светлана.
– Похороны оплатит легион, – подмигнул Сергею Анджей.
– Точно так, – подтвердил тот и мысленно начал подсчитывать деньги.
– Хватит, – правильно понял его Анджей.
– Знаете, – вздохнула Светлана, – мне совсем не жалко Виталия. Даже какое-то облегчение почувствовала. Господи, ведь я его уже почти ненавидела. И понимаю Катюшку.
– Как там Каток? – спросил Сергей. – Что-то я с трудом представляю его продавцом или даже помощником продавца.
– Сдаюсь! – подняв руки, проговорил Кривой.
– На пол! – врываясь, крикнул омоновец с автоматом.
Еще двое парней с заломленными руками, согнувшись, шли к машине.
– Шериф где? – спросил у Кривого мужчина в штатском.
– А хрен его знает, – простонал тот.
Омоновец сдавил ободки наручников на его кистях.
– Вперед! – рывком поставив Кривого на ноги, рявкнул омоновец.