Эта война еще не кончилась

– Ладно, – буркнул Борис. – Но, надеюсь, по нашим ты не стреляла?

– Не успела, – по-прежнему вызывающе ответила Малика. – Посмотрела, как дудаевцы себя ведут, и ушла. А тут еще Иса, оказывается…

– Ладно, – снова не дал договорить ей Бабич. – Давай решать, как нам в Зоны добраться. А то мы и так уже два дня потеряли.

– Можно по реке, по Аргуну. Или вдоль берега, там пока постов нет. Я с парнями разговаривала, с рыбаками. Они говорили, что на реке боевиков сейчас нет.

– А сколько это в километрах? – поинтересовался Денис.

– Столько же, – взглянула на него Малика, – сколько и по дороге. Только придется с полкилометра подниматься от реки. Зоны в стороне.

– Ты с нами, – кивнул Борис. – Понимаю, – поднял он руку, заметив, что Малика хочет возразить, – мать там осталась. Но она мертва. И помочь ты ей ничем уже не сможешь. Надо о живых думать.

Чеченка всхлипнула. И тут же подняла голову:

– Хорошо, я пойду с вами и помогу, чем смогу. Только дайте мне оружие, я столько от них натерпелась! – Ее глаза полыхнули ненавистью.

– Держи! – Илья отдал ей свой ТТ. – В подобных ситуациях от такой пукалки только один прок – себе в ухо пульнуть можно. Но если припрет, я предпочитаю гранату.

– Кто много говорит, – заметил Борис, – тот мало делает.

– Да, собственно, мне и не хотелось бы этого делать, – хохотнул Илья. – Лучше вернуться здоровым. Нас там зеленые ждут.

– Все! – Борис поднялся. – Веди нас, Малика.

– А где твой израильский? – спросил Илья.

– На память оставил, – усмехнулся Бабич, – твою пушку схватил. Ох и тяжела дурища! А ствол себе найти здесь не проблема.

– Может, пожрем для начала? – предложил Илья. – А то на пустой желудок как-то и ноги не так двигаются.

– С полным ты бы так не летел, – рассмеялся Бабич. – А то и ее тащил, и чесал – хрен догонишь.

– Так по мне, считай, вся ихняя банда только и поливала, – серьезно, но смеясь глазами, отозвался Илья. – На вас они вообще ноль внимания.

Малика встала и, посмотрев в сторону поднимавшегося вверх дыма, что-то прошептала. Сложив руки перед грудью, поклонилась.

– Что-то нас не выпускают, – пробормотал Николай.