Эта война еще не кончилась

– Что тут? – В люк заглянул бородатый чеченец.

– Иди сюда! – Оттолкнув Александра, Юрий вскочил. – Спускайся, дух поганый! Иди сюда, ты, джигит хренов! Иди, сука! Я твой…

Александр, навалившись, сбил его с ног и заткнул рот. Чеченец со смехом захлопнул люк.

– Хватит, Юрка, – испуганно глядя вверх, проговорил Саша. – Убьют. Хватит! Потерпи немного. Слышишь? – умолял он. – Не надо.

– Не могу больше! – промычал Юрий. – Всем на нас наплевать. Ну почему? – отчаянно спросил он. – Ведь я не сам к ним ушел. Они меня в плен взяли.

– Все будет хорошо, – говорил Александр, – мы еще поборемся.

– Ты сам в это веришь? В то, что мы нужны кому-то? Я думал, родители меня выкупят. Нет. Они меня, наверное, похоронили.

– Да просто время не то, война началась. Они бы и рады заплатить, но как? К ним, наверное, не дошли твое письмо и кассета. Они бы, конечно, тебя уж выкупили.

– Не могу я больше! – мотая головой, снова начал Юрий. – Все, кончился я.

– Одно утешает, – сказал Александр, – видно, дела у них там хреновые, если они здесь так беситься начали. Ты успокойся, – вздохнул он, – и меня извини. Я что-то говорил тебе здесь. Об отце, о деньгах. Ты молоток, Юрок! Лихо ты этого духа на место поставил. А ведь нашел, гнида! Они все здесь повязаны. А как мы этого коновала наладили? – вспомнил он. – По лестнице чуть ли не взбежал.

Опустив голову, Юрий вымученно улыбнулся.

– У тебя невеста там осталась? – лишь бы о чем-то говорить, спросил Саша.

– Нет. Старики хотели меня с одной чуть ли не обвенчать. У нее папа какой-то крутой из Питера. И на вид вроде нормальная. Ножки, мордашка, – оживился он. – Но ведет себя слишком нагло. Слова против не скажи. Я и послал ее. А так не было никого.

– Была какая-нибудь, – не согласился Саша. – Просто из окна джипа ты не замечал ее.

– Всем не я нужен, – усмехнулся Юрий, – а бабки моих стариков. А я решил сам себе на жизнь зарабатывать. Поэтому и в армию ушел. Глупо, наверное, но слышать постоянно, что они мне ни в чем не отказывают, – обидно. Я и не брал ничего. Отец так, сунет втихую тысячу-другую. А у матери просить – легче банк ограбить. Она хорошая, – поспешно добавил он, – просто жила в деревне до двадцати двух, каждую копейку считала. Потом с отцом познакомилась. Она фельдшером в деревне была… – Опомнившись, посмотрел на сидевшего рядом Сашку. – Спасибо, – пробормотал он. – Просто у меня что-то внутри как взорвалось, истерика началась. Я бы, наверное, сейчас все смог.

– Мы сейчас одно можем, – хмуро поправил его Сашка, – пулю получить. И то, если духи смилуются и пристрелят. А так забьют, твари, или калеками оставят. Мы сейчас у них и зависим от них.

Илья неторопливо шел по улице. Слева и справа от него шагали Борис и Калмыков.

– Город почти вымер, – заметил Денис. – Одни духи шляются. И иногда перебежками кто-то прошмыгнет. Город отчаяния и страха.

– Хорошо сказано, – кивнул Бабич. – Но еще не вечер. Вот когда наши подойдут, будут здесь и отчаяние, и страх. Ведь два раза на этих улицах русские парни гибли. Ради чего? Ради того, чтобы сейчас все по новой было. Ух ты! – увидел он неторопливо идущих навстречу пятерых смуглых людей в чалмах. – Похоже, арабы. Смотри, как идут, – зло буркнул он. – По своей земле так не ходят.

Пятеро, о чем-то переговариваясь, ни на кого не обращая внимания, свернули влево. У всех были автоматические винтовки.