– Так он скорей всего насчет выкупа приехал договариваться. Сказал бы, мы с парнями…
– Хорош тебе! – снова бросил водитель. – Сейчас многие так говорят – мы бы их… – Он усмехнулся. – И ехали бы в Дагестан или в Чечню. Хренушки! Видел я, как ты со своими на митинге орал: «Давай оружие и отправляй нас в Чечню!» Если бы дали, то наверняка бы хрен кто из вас поехал. Те, что пальцы не ломают, поехали бы. Или те, у кого сыновья там…
– Ты чего базаришь? – недовольно спросил рослый.
– Не все чеченцы одной кровью мазаны, – сказал водитель. – Есть и такие, кто еще в ту войну против Дудаева воевал.
– Знаешь, – вздохнул Иса, – я сам часто думаю о том, чтобы вернуться домой, на родину. Но идти с вами, солдатами, не хочу. Да и не возьмут. Я же в девяносто пятом воевал против Дудаева с Гантамировым. – Он снова вздохнул. – Его в тюрьму посадили. Как будто он деньги потратил. А ведь Гантамиров деньги на работников милиции тратил. На оружие…
– Ты согласен? – нетерпеливо спросил Виктор.
– Думать буду, – ответил Иса. – Не потому, что помочь не хочу, а просто…
– Все расходы я беру на себя, – напомнил ему Виктор. – И вообще…
– Зачем ты так? – обиженно переспросил Иса. – Я помню хорошее. Ведь если бы не ты…
– Мне больше не к кому обратиться. Юрку в армию я отправил. Мог откупить. И многие так делают. Но я решил – пусть растет…
– Я завтра тебе все скажу, – заканчивая разговор, кивнул Иса.
– Я не могу задерживаться, – вздохнул Виктор. – Танюша там с ума сходит. Так что я сейчас же еду назад. Ты…
– Я приеду и все скажу, – прервал чеченец.
Докурив сигарету, Денис посмотрел на часы и зевнул. Выбросив окурок в открытое окно, повернулся к сидевшему рядом мордатому парню:
– Скоро? Мы уже…
– Калмык, тебе бабки платят. Так что не гони лошадей.
– Да я не намерен сидеть здесь до утра! – вспылил Калмыков. – Мне сказали, что заедем, пиво закинут, и все, – он рубанул рукой воздух, – назад. Так что сходи поторопи.
– В натуре, – поддержал его сидевший у окна на сиденье для пассажиров скуластый мужчина в очках, – сходи, Молодой, поторопи их.
Открыв дверцу, он вышел. Мордатый недовольно посмотрел на Калмыкова, но подчинился.
– А чего я? – высказал он свое недовольство.