Тимохин взглянул на Шунко:
– Давай, Вова! Бьешь эту суку, и под прикрытием Рината рвем к его позиции.
– Без вопросов.
Прапорщик снайпер, успокаивая дыхание, сделал несколько глубоких вдохов. Затем резко выдохнув из легких воздух, вышел из-за валуна, вскинув «СВД». Движение влево, вправо, вниз. Наконец в прицел попала немного растерянная физиономия душмана. Выстрел. Физиономия исчезла.
Шунко доложил:
– Цель поражена!
Тимохин крикнул Мураметзянову:
– Мы навстречу духам, прикрой!
– Прикрываю!
– Вперед, Вова! Возможно, сейчас будет самый главный спринт в нашей жизни.
– Рвем, командир!
Тимохин с Шунко рванулись к позиции, которую еще недавно занимал вражеский разведчик. Бежать по извилистой тропе, перепрыгивая через камни, валуны, канавы, было тяжело, не хватало дыхания, сердце билось так, будто пошло вразнос. Но бойцы бежали.
Мураметзянов, поднявшись на валун, залег, направив ствол автомата вслед быстро удаляющимся друзьям. И именно он заметил, как на вершину вышли двое душманов. Не успели Тимохин с Шунко занять позицию встречи боевиков. И стали бы мишенью, если б не Мураметзянов. Прапорщик двумя короткими очередями сбил этих двух душманов передового дозора отряда Чарани, вскинувших стволы, дабы расстрелять бегущих на них и находившихся в каких-то десяти метрах бойцов советского спецназа. Но сами получили по порции свинца, рухнули на выходе тропы со склона на вершину. Теперь Тимохин с Шунко успевали.
Александр оценил стремительные и такие своевременные действия Мураметзянова, передав по рации:
– Спасибо, Ринат! Вернемся... – старший лейтенант еще не отдышался, – ... до смерти напою!
На что Мураметзянов ответил:
– А куда ж ты денешься, Саня? Сам доложишь Крымову или мне сделать это?
– Сам... доложу! Ты... делай... свою работу!
– Понял! Вопросов нет! Но если что, я рядом!
– Знаю! Еще раз спасибо!