– Винтовки оставить здесь, взяли свои рюкзаки, пошли! Здесь недалеко.
Шли они минут двадцать, продираясь через кустарник, троп на острове не было. Вышли на небольшую, заросшую, как и все вокруг, высокой густой травой поляну. Хоза подошел к старой березе, от нее сделал несколько шагов в сторону, опустился на колени. Принялся что-то искать.
Наконец, поднял целый пласт. Под травой и землей показалась крышка, открывающая вход в черный узкий лаз.
– Давай сюда!
И первым, включив фонарь, спустился в подземелье. Зажег там «летучую мышь». На глубине трех метров находилась обширная землянка с нарами по стенам, перегородкой, за которой ящиками было сложено продовольствие, водка, питьевая, минеральная вода. Имелся в углу за низкой дверью и туалет.
Увидев водку, Малой повеселел, анаша у Шмеля была на исходе.
– Ну, с водярой куда еще ни шло – пару-тройку недель перекантоваться можно, – сделал он вывод.
В землянке было тепло. На нарах лежали спальные мешки. Сулема приказал:
– А ну-ка опробуйте нары, делали в спешке, может, усилить их придется.
Шмель, Малой и Серый послушно легли, каждый выбрав себе место.
– Ничего, пойдет, – сказал Серый.
– Пойдет? – переспросил Сулема. – Ну тогда отдыхайте.
Он выхватил из куртки пистолет «ТТ», сделал три выстрела. Малому и Серому пули попали в головы. Шмелю в грудь. В него Сулема стрелял последним, и тот успел соскочить с нар. Теперь он лежал в ногах у бывшего товарища и, задрав голову, смотрел на Хозу удивленными глазами:
– За что, Сулема? Кто приговорил?
– Ну не я же, Гена. Мне ты был почти как брат. А за что? Сам должен понять!
– Но… – теряя силы, уже шепотом продолжал Шмель. – Но… тогда… Жилин… и тебя… и всех… в расход пустит… со временем.
– Поживем – увидим. Ну что ж, Шмель, прощай и не держи обиду. Там, – он поднял глаза в потолок, – на небесах, может, и встретимся. Рассчитаешься!
Сулема навел ствол в лицо Шмелеву, дважды выстрелил ему прямо в глаза. Затем подошел к Малому и Серому. Для перестраховки выстрелил еще по разу каждому в лоб. Хотя и без контрольных выстрелов было ясно, что бывшие зэки уже мертвы. Но он решил выстрелить, с него не убудет, а на душе будет спокойней. Погасив лампу, поднялся на лужайку, закрыл крышку в землянку, ставшую для троих подельников склепом, пошел к реке. Нашел плоскодонку, подвел ее к баркасу, вывел караван на середину Аллы. Вслушался. Рокотов вертолетов, которые уже могли из Верхотурска начать облет тайги, слышно не было. Сулема топориком пробил дно баркаса, где лежали винтовки, туда же бросил пистолет, топор, отцепил плоскодонку. Баркас быстро наполнился водой и пошел ко дну. Здесь, в этом месте, было глубоко и сетей никто никогда не ставил. Развернул свою плоскодонку, завел «Ветерок». И тихим ходом направил лодку к противоположному берегу, по-прежнему чутко вслушиваясь в звуки леса и реки.
Филиппов же, получив груз, сделал все, как приказывал Жилин. Остановился в нужном месте, пересыпал самородки по пакетам, разбросал их в осоку. Вернулся к Алле, избавился от контейнера. Развернулся и, набрав максимальную скорость, пошел к прииску. Поставил катер, нашел Жилина, который весь этот день старался находиться среди людей. Увидев своего водителя, начальник прииска спросил:
– Ну что там с катером?