Владимир тряхнул головой:
– Литр ерунда. А помню я все! Сама-то выспалась?
– Да!
– Ну и хорошо! Сейчас приведу себя в порядок, и поедем на кладбище. Как и договаривались.
Женщина взяла стакан, поставила его перед Полухаровым:
– Вот! Это поможет!
Но майор отказался:
– Не похмеляюсь. Убери спиртное. И сделай лучше крепкого кофе. Пожалуйста. А я – в душ.
Владимир встал, прошел в свою комнату, где ничего не изменилось с момента его убытия в недавнюю злополучную командировку. Снял с вешалки новый черный костюм, с полки соседнего отсека вытащил такую же черную водолазку, направился в ванную. Плескался под контрастным душем, пока не прошла головная боль, легкая тошнота, не отступила слабость. Обернувшись банным полотенцем, вернулся в комнату. Побрился. Взглянул на себя в зеркало. Вроде ничего. Глаза только мутные, но это пройдет. А вот с перегаром придется бороться химией. Он извлек из тумбочки специальную, боевую аптечку. Бросил в рот бордово-синюю капсулу. Обнаружил в кармане пиджака жвачку. Подушку жевательной резинки отправил в рот следом за специальным препаратом, уничтожающим любой запах. Причесался, вышел в гостиную. Увидел, как, сидя на диване, Татьяна заплетает волосы очень похожей на нее девочке лет шести. Ребенок на посторонний звук обернулся:
– Ой! Кто это, мама?
– Это дядя Володя, Ириша. Извини, я не сказала тебе о нем, забыла. Он сын бабы Клавы, вернулся из командировки.
Полухаров присел перед девочкой:
– Ну что, познакомимся, принцесса?
Девочка ответила:
– Я не принцесса. Они бывают только в сказках.
– Тогда кто же ты, прекрасное, юное создание?
– Ирина Манина.
– Ирина! Ира! А я, как уже сказала твоя мама, дядя Володя!
Ребенок неожиданно задал не детский вопрос:
– Теперь мы с мамой должны будем уехать в Сосновку?