– Что делают, гады! – возмущался дед Матвей. – Эх, нет ружьишка аль автомата Володькинова, срезал бы вас, червей навозных, одной очередью срезал бы.
Старший группы, пройдя кустарник, достал пистолет, передернул затвор, положил в карман брюк. Так, держа руку с оружием в кармане, вышел на улицу селения.
Дойдя до избы старика, остановился.
– Дед! Дед Матвей!
В ответ, естественно, тишина.
– Спит, что ли, – предположил он и прошел в незапертый домишко. Внутри – пусто.
Милицейский начальник встревожился. Где это носит старика? Может, он на реке? А если нет? И этот «пень» где-нибудь рядом с поляной? И все видел?
Милиционер, резко развернувшись, вышел из избы и быстро пошел в сторону поляны. Там все уже должно быть закончено. «Следственные действия» проведены, улики собраны, место зачищено, труп и Леший погружены в салон «УАЗа». Возле машины ожидал лейтенант. Он доложил о выполненной работе. Старший обратился к нему:
– Слушай, Сань, внимательно. Возможно, у нас есть ненужный свидетель. Некий дед Матвей. Проживает он на кордоне. Теперь один. До селения около километра по прямой, через лес. Мы поехали – время поджимает, ты останься. Найди старика, слышишь? Найди и убей. Это приказ. Он может быть везде – ищи.
– А если уже рванул в Лепки?
– Я по рации сообщу кому надо. Там его встретят. И свяжутся с тобой. Но это вряд ли. Не к кому ему идти в райцентр, так что ищи. Выполнишь задание, возвращайся затемно. «Хазу» знаешь. Оттуда тебя заберут. Вперед. И найди его, Сань!
Старший сел в машину, и «УАЗ» скрылся среди лесных зарослей.
Из-за работы двигателя дед Матвей не слышал, о чем разговаривали милиционеры. Но понял, речь могла идти только о нем. Не найдя его на кордоне, милицейский начальник оставил подчиненного закончить дело, другими словами – убить его, ни в чем не повинного человека.
– Ну, ну, волчонок, посмотрим, на что ты годишься? – прошептал старик, провожая ненавидящим взглядом фигуру убийцы.
Тот, видимо, приняв к сведению, что объекта на кордоне нет, пошел к реке, держа автомат наперевес. Дед метнулся в селение. Добирался он с частыми остановками, все же возраст давал о себе знать. Наконец вышел на улицу, добрался до куста, куда Леший бросил автомат. Достал его. Осмотрел. Убедился, что тот заряжен. Прошел на околицу и в крапиве, на отлете, откуда были видны подходы к кордону со стороны райцентра, леса и реки, оборудовал скрытую позицию.
Единственное, что теперь могло на время сохранить жизнь оборотню в погонах, – это то, что он может пойти вдоль реки, по течению, обойти селение и зайти на кордон со стороны болота.
Лейтенант осмотрелся. Красивые здесь места. Приехать как-нибудь, оттянуться? Да и порыбачить заодно, рыбы в этом месте, наверно, пропасть. Жаль, сеть не поставить – порвет о коряги. Но и на удочку можно. Взять дружков, «курочек», пару ящиков водки. Можно хорошо оторваться... Он не спешил. Да и куда ему спешить? Куда от него денется какой-то дохлый старикашка?
Начальник говорил, что он свидетель. А если – нет? Если все это время сидел да и сидит где-нибудь с удочкой и в ус не дует? Но ничего не поделаешь, приказано убрать, значит, убрать! Да, дед, не повезло тебе. Хотя как еще сказать? Жизнь-то длинную прожил. Это в конце вот не подфартило, но в конце черт с ним. Лейтенант медленно пошел вдоль реки, спускаясь по течению и приближаясь к кордону. Шум от «уазика» постепенно затихал вдали и наконец стал не слышен. Милиционер остановился. Можно немного расслабиться. Он достал из небольшой сумки бутерброды с салом да луком и армейскую фляжку. Присел на край невысокого обрыва. Разложил провиант на газете, сделал несколько глотков.
– Уф! – мотнул головой, состроив гримасу. – Крепка, зараза.
Запивать не стал, да и нечем было, спускаться к реке неохота. Сбросил берет, прилег, облокотясь на руку.