– Помню.
– Кроме того, мне нужен лист бумаги и карандаш. И не спрашивай, зачем.
– Я и не спрашиваю.
После фужера коньяка Король почувствовал себя уверенней. Он согласился на лобовую атаку и был не спокоен. Мучился ли совестью Кирилл, приговорив людей каравана? И оставил ли тот ему, Королю, другой выход? Нет. Король под прессом обстоятельств вынужден согласиться в целях спасения собственной жизни.
Он выпил еще.
А позже прибыла его пассия. Уединившись с ней в спальне, Король забыл обо всем на свете.
Через пять минут Эдик провел Бабичева к Лешему. В руке Боб держал лист бумаги. Эдик же быстро поднялся в кабинет босса, надел наушники и стал слушать, одновременно записывая разговор.
– Привет, Боб, проходи.
– Привет. Это тебе, – он протянул лист и шариковую ручку, – Эдик передал.
Владимир стал что-то быстро писать. Бабичев продолжил разговор, поняв маневр друга:
– С чего это Король позволил нам встретиться?
– Какая тебе разница?
– Как-то необычно, – продолжал Бабичев, – мне сказали, что я тебя больше не увижу.
– Кто сказал?
– Эдик, кто же еще? Король мной не интересуется.
– Эдик пошутил, Коля.
– Что-то случилось, Володя?
– Нет. Просто хотел тебя увидеть, поговорить. Надоело тут сидеть. Ты хоть с женой. А я как бирюк.
– Позавидовал тоже. Я бы многое отдал, чтобы Татьяны здесь не было.
– Это понятно.