Затем Белугин тактично отошел в сторону, к своему «Москвичу».
Коренев обратился к Кузьмичу:
– Ну, рассказывай, старшина, что у тебя за дело серьезное и срочное?
– Ты помнишь, Слава, в закусочной я спрашивал тебя о Бурбоне?
– Помню, конечно.
– И о сыне главы нашей местной администрации, Фомине-младшем?
– Да, помню я все, Кузьмич, не тяни кота за хвост! Давай по теме.
Кузьмич потер переносицу:
– Фомин-младший, или Фома, создал в Горинске устойчивую преступную группировку, занимающуюся организацией проституции и, главное, распространением в городе наркотиков. Получает дурь Фома от некоего грузина Гиви из соседней области.
При упоминании слова «наркотик» лицо Коренева помрачнело. А Владимир продолжал:
– Я сумел выйти на группировку Фомы. Тот это понял и дважды пытался убрать меня. Ну, первый раз, возможно, и припугнуть, а вот во второй предпринял конкретные действия по уничтожению меня и моей семьи.
– Что??? И ты молчал об этом? В Переславле? Да я прямо сейчас отдам приказ своим ребятам, и они приволокут сюда этого сопляка на буксире. Через весь город протащат, на виду у папочки, и пусть тот только вякнет! Успокоим и его! Тоже мне президент Горинска нашелся!
Кузьмич попытался успокоить товарища:
– Подожди, не горячись!
– Какая-то мразь будет творить беспредел, а я не горячись? Да таких, как Фома, без всяких базаров давить надо!
– Согласен. Но не так, как это предлагаешь ты! И не сейчас!
Коренев немного успокоился. Он вообще умел быстро брать себя в руки, жизнь научила.
– Ну, хорошо. Ты говорил о Бурбоне, он в деле Фомы с какого бока замешан?
– Первый раз Бурбон по просьбе Фомы послал своих отморозков на озеро, где мы с Василием и женами решили отдохнуть.
– Точно Бурбон? Ты проверял?