– Вывернулся! Ты думаешь, я не вижу, что тебя вообще ничего не интересует в делах семьи? И не обо мне ты волнуешься, сынок, нет, а только о себе! Понимаешь, если с поста слечу я, то многим хана настанет. Тебе в том числе. Всего этого, – Сергей Петрович обвел рукой вокруг себя, – не будет. Ничего не будет. А возможно, и свободы.
– Неужели все так серьезно, папа?
– Серьезно? Да, серьезно.
Фомин поднялся, прошел к стене, открыл бар, повернулся к сыну:
– Выпьешь?
Фома пожал плечами:
– Можно, если разрешишь.
И вновь Сергей Петрович ухмыльнулся:
– Если разрешу! Ты передо мной-то не играй! Тебе мои разрешения… Ладно, чего будешь?
– То же, что и ты!
Фомин достал пузатую бутылку пятизвездочного «Арарата», две рюмки и тарелку с мелко нарезанными дольками лимона. Поставил все на столик. Открыл бутылку, разлил спиртное.
– Вздрогнули, Александр Сергеевич!
Фома в один глоток выпил пятьдесят граммов коньяка. Выпил, не поморщившись и не притронувшись к долькам лимона.
Сергей Петрович закурил:
– Вот что я тебе скажу, сынок! Та комиссия, что проверяла район, может сделать выводы, которые повлекут за собой самые неожиданные и неблагоприятные последствия. Возможно, что мне придется оставить свой пост. Не исключено даже уголовное преследование. Это самый пессимистичный прогноз, но я привык анализировать ситуацию, исходя из худших вариантов возможного развития событий. Так вот! Если произойдет это худшее, ты должен будешь кое-что сделать. На тебя надежда слабая, конечно, но на других она еще слабее. Короче, если вдруг меня повяжут, то сразу, слышишь, сразу же, найдешь начальника финансового управления администрации Валентина Григорьевича Кочергина. Он скажет тебе, где находятся деньги.
– Какие деньги, папа?
– Большие! Касса взаимопомощи! В паре с тем же Кочергиным найдешь в области некоего Рябова, главбух его знает. В общем, используя финансовые рычаги, будешь меня вытаскивать.
Фома вновь изобразил изумление:
– Откуда вытаскивать?
Сергей Петрович взорвался: