Майор ответил категорично:
– Нет! На липовых документах колонны штампы Форогской мобильной погрангруппы. Они остановили машины в пяти километрах от населенного пункта. Штампы настоящие! Они имеют степень защиты, известную только пограничникам, и подделать оттиски вне специальной лаборатории Штаба пограничного округа невозможно. Доступ туда имеет крайне ограниченный круг лиц, служащих штаба.
– Ясно!
Соколов вдруг чертыхнулся, что сразу встревожило полковника:
– В чем дело, майор?
– Мимо окна прошмыгнул Селдымурадов. Но что он делал в тылу здания, куда ранее никто никогда не заходил? Он мог слышать наш разговор, вернее, то, что говорил я.
Полуянов повысил голос:
– Я же предупреждал тебя, Соколов! Почему не обеспечил безопасность сеанса связи?
– Виноват, – тихо ответил майор.
– Виноват, – передразнил его полковник. – Так, немедленно связаться с Беляевым твой водитель и помощник не сможет, как и с кем-нибудь в Ургабе, над постом радиоколпак с коридором нашей двусторонней связи. Но завтра начальник погранотряда сам прибывает к тебе. Вот тогда и стуканет твой Абдула Беляеву о непонятных радиопереговорах своего командира.
Соколов согласился:
– Это уж точно, как два пальца... стуканет!
Полуянов спросил:
– Прапорщик спит в отдельном отсеке?
– Нет, а что?
– Твоего Абдулу необходимо срочно убирать. Иначе завтра тебя ждут крупные неприятности. Нас, впрочем, тоже. А этого я допустить не могу. Вернемся к тому, где и как ночью отдыхает твой подчиненный?
– В отсеке для прапорщиков. Их в комнате – четверо.
Полковник произнес:
– Плохо!
Полуянов задумался, затем задал неожиданный вопрос: