– Терпеть не могу эту газированную мочу ослиную!
– Так положено, Серый! Все же Новый год, а не День танкиста!
– Ну, наливай! Черт с ним! Немного можно!
Выпили шампанского, закурили. Говорили ни о чем, так, высказывая мысли, что сами приходили в голову. Правда, все они касались службы. Выкурив по сигарете и допив «Советское» полусладкое, закусили стандартной тушенкой.
Василий взглянул на брата:
– Че сидишь, Серег? Вытаскивай фляжку со спиртом! Пора разогреться как следует!
Сергей посмотрел на Самонченко:
– А не рано ли? Может, дождемся, пока офицеры прошмонают казарму. Ведь ротный обещал вернуться?
Старшина ответил:
– Обещал. Только не сказал, когда именно! И добавил, что Катасов останется в роте до утра.
Василий Чекурин пренебрежительно скривился:
– Нашел, кого шугаться! Летеха, наверняка, ужрется в задницу. Ему стоит пробку понюхать, и все, идет вразнос. Да и ротный пьян наверняка будет. А мы сидим с его разрешения! Так что, думаю, можно и спиртику глотнуть!
Старшина хотел уже согласиться, как в дверь ударили сапогом, и раздался сильно пьяный голос лейтенанта Катасова:
– Открывай, Самонченко, или я к чертям собачьим всю твою каптерку переверну!
Сержант в сердцах сплюнул на пол:
– Вот, бля, принесло урода! А он готовый – дурак! Будет сейчас шухер устраивать, мать его!
Но ответил:
– Минуту, товарищ лейтенант, открываю.
В ответ тишина.
Старшина взглянул на сержантов: