– Да слышал я, как там с работягами обращаются, но, может, где в конторе за место зацеплюсь?
Владимир вновь саркастически усмехнулся, переспросив:
– В конторе? Помечтай! Там только поджопники Долматовых сидят, родственники, бляди, блатные. А тебе, Толя, кроме вибратора на бетоне, рассчитывать не на что, или на водилу, если права есть! Только учти, пахать задарма будешь, как негр на плантации! Это я тебе как «афганец» говорю!
Рудаков спросил, хотя прекрасно знал ответ на свой вопрос:
– И кто же превратил завод в концлагерь?
Владимир поднял указательный палец вверх:
– Вот! Вот тут ты дал абсолютно точное определение режиму на заводе! В натуре, концлагерь! А фюрерами там некие Долматовы, отец и его отвязанный сын! Слыхал о таких?
– Слыхать слыхал, но в лицо не видел.
Владимир, указав все в то же окно, проговорил:
– Это, Толян, исправимо. Видишь, джип с двумя иномарками подъехал? Сейчас смотри, из джипа «Тойоты» выйдет сам его благородие, лейтенант запаса, господин Антон Игоревич Долматов. Так и пришил бы этого ублюдка.
Рудаков взглянул на улицу.
К зданию администрации завода подъехал кортеж машин.
Впереди джип «Лендкрузер», за ним два «трехсотых» «Мерседеса». Из них вышло шесть человек, довольно солидной комплекции, но, как отметил профессиональный взгляд майора, обычные, практически беспомощные в рукопашном бою, «качки». Среди них появилась фигура молодого человека в снежно-белом костюме. Это и был сын Долматова, Антон.
Майор обратился к «афганцу»:
– Извини, Володь, я сейчас выйду, тачку проверю и вернусь.
– Давай, – безразлично ответил тот.
Рудаков прошел к «девятке», сел за руль.
Из машины Долматов-младший был хорошо виден Борису.
Непонятно, что задержало сынка директора у входа, но он не спешил в контору, о чем-то весело болтая со своей охраной.
Рудаков достал миниатюрную видеокамеру из арсенала «Виртуса», умещающуюся в ладони. Оперся рукой о сиденье переднего пассажира, снял на пленку и Антона, и физиономии всех его охранников, а также номера машин из его кортежа. Затем понял, почему Антон не заходил в здание.