Майор вышел из кафе под подозрительным, недружелюбным взглядом лысого бармена. Спустя несколько минут майор и бывший сержант-разведчик вновь встретились на улице. Присели на скамейку под тень старого клена. Рудаков продолжил:
– Так вот, Володь! Информации о том, что ты прокололся при проведении акции, у меня нет, но… я через специальную аппаратуру послушал кабинет Долматова. Сразу после взрывов и падения крана тот вызвал к себе начальника охраны завода, некоего Бананова.
«Афганец» уточнил:
– Мюллер – погоняло этого хитрого скота, и в среде рабочих, и у его боссов! О нем так и говорят, что, мол, все на заводе находятся под колпаком у Мюллера.
Борис кивнул головой, принимая информацию «афганца»:
– Вот именно, Мюллера, что не столь важно. Важно другое обстоятельство! Начальник охраны сразу высказал предположение, что подогнать кран и организовать диверсию мог лишь тот человек, который либо когда-то работал на ЖБК, либо продолжает оставаться в коллективе.
«Афганец» спокойно произнес:
– Так это очевидно! Для такого предположения Мюллером быть не обязательно. Но при этом у Долматова на подозрении окажутся сотни человек. Мюллер не в состоянии всех проверить!
Рудаков возразил:
– А ему, Володь, и не надо проверять всех поголовно! Достаточно поднять карточки учета личного состава в отделе кадров и отобрать дела тех, кто когда-то имел причастность к боевым действиям в локальных конфликтах, начиная с Афганистана. Много ли таких наберется в этих сотнях подозреваемых?
«Афганец» задумался:
– Человек пять, ну, может, шесть! А то и меньше!
– Вот! И среди них ты, несправедливо уволенный, затаивший на Долматовых злобу, бывший разведчик!
Владимир процедил:
– Им меня не взять!
Рудаков улыбнулся:
– Конечно, не взять. Ты далеко не подарок, да и я не позволю им сделать это. Но, Володя… у тебя в городе семья… а эти ублюдки имеют паскудную привычку наказывать противника, нанося удар по близким людям своих недругов.
Взгляд «афганца» впервые за все время знакомства с ним майора спецназа отразил тревогу.
– А ведь ты прав, командир, я об этом как-то не подумал! И что предлагаешь делать?
Ответ Рудакова был категоричен: