Пригнувшись, перебегаю к поддонам с кирпичом. Совершенное безрассудство со стороны хозяев строительства оставлять объект без охраны. Любые стройматериалы сегодня в цене, и разворовать тут могут все очень быстро. Но это не мое опять же дело. Хотелось бы посмотреть, сколько у меня противников? Но такой возможности пока не дают.
«Мерседес» и «БМВ» заезжают за стену объекта, и на этом все. Теперь придется гадать, сколько прикатило мальчиков по мою душу. Ругаю себя за допущенную ошибку. Нужно было встретить гостей на въезде и заставить их под огнем покинуть машины. Теперь уже думать поздно, пора действовать.
Оглядываюсь, пытаясь отыскать у себя за спиной точку повыше, способную доминировать над территорией. Тщетно. Таких мест здесь нет.
– Эй! Детектив! – вдруг нарушает ночную тишину окрик со стороны прибывших. – Давай-ка лучше выходи, и мы договоримся!
Двигатели машин они заглушили. Пытаюсь определить, есть ли в это время какие-то подвижки у меня на флангах. Могут отвлечь разговором. Пока не отвечаю, чтобы не обозначать свое место.
В это время подключается другой голос:
– Слушай, Влад! На хрен тебе лишняя головная боль?! – Этот голос уже более грубый и властный. – Мы можем договориться! Ты ведь работаешь за деньги, так мы их тебе дадим! Сколько ты хочешь за карту?!
В этот момент замечаю шевеление за темнеющей горкой песка справа. Метрах в пятнадцати от меня. Вскидываю пистолет и, выждав, когда движение повторится, нажимаю на спуск.
В тишине выстрел резко бьет по ушам. Тут же до меня доносится вскрик раненого.
Пули чужаков начинают лупить по кирпичам, визжат при рикошетах. Я не ошибся, предугадав, что у парней оружие будет с глушителями. Мне бы тоже не помешал такой приборчик, дабы не привлекать пальбой внимание спящей округи.
Замечаю перебегающую тень и тут же посылаю в нее несколько зарядов. Без вскрика, взмахнув руками, человек валится на землю.
Что называется, попал. Не хотелось, чтобы это оказался сторож, проснувшийся после пьянки и без вины попавший под раздачу. Сколько их там, вооруженных? Стрельба смолкает.
– Влад! – вновь голос с той стороны. – Ты убрал двух моих людей! У тебя нет никаких шансов! Свой бизнес можешь засунуть себе в жопу и валить из города! Никакие мусора тебе не помогут, это я тебе говорю! У тебя есть три минуты, подумай последний раз!
Да хоть полчаса. Видали, какой, бля, самоуверенный мудила! Три минуты он мне дал! Хренотень собачья! Ответ здесь только один – эти ублюдки уже трупы, но сами они этого еще не знают. Наверняка кто-то из них, а может, и все они, дырявили машину охраны. Такого шанса ответить я не упущу.
Перемещаюсь за поддонами к чернеющему недалеко котлу, в котором варят битум. На кой черт строители его сюда притащили, когда и намека на крышу еще нет? Но котел мне может помочь. Быстро перебегаю и вроде бы остаюсь незамеченным. От котла делаю короткую перебежку до бетонных плит с торчащей из них арматурой. Затем еще дальше к траве и канаве.
Канава оказалась достаточно глубокой и, слава богу, без воды. Чтобы пройти по ней, все равно приходится пригибаться. За те три минуты, что у меня на раздумья, успеваю зайти мальчикам в тыл. Конечно же это очень плохие мальчики, и придется засранцев наказать.
Вижу двоих, вернее, троих возле стены. Двое торчат возле одного угла, третий – у дальнего от меня. Может, есть и кто-то еще, но тогда этот человек (или их несколько) ушли в глубину недостроенной коробки. Хрен с ними, они еще себя проявят.
Открываю огонь, начиная с дальнего типа. За полторы секунды укладываю всех троих. Меняю позицию. В глазах слегка рябит после вспышек от выстрелов, и не могу точно сказать, видел ли я какое-нибудь движение на стройке. Можно думать, что пятерых я уложил, но не стоит надеяться на легкий исход поединка. Посмотрим, что там у нас будет дальше. А дальше – тишина.
Глава двадцать первая
Восьмого октября 1806 года Наполеон отдал приказ о вторжении в Пруссию. Бонапарт не стал дожидаться, пока хвастливые немцы перейдут в наступление. Тремя колоннами он перешел границу. Заальфельд, Йена, Ауэрштедт. Всего лишь три небольших сражения – и войска Наполеона двадцать седьмого октября уже вступили в Берлин. Девятнадцать дней понадобилось Наполеону, чтобы разгромить прусских бахвалов и еще раз доказать всю пагубность линейной устаревшей тактики, которой пользовались тогда в Европе все, за исключением самого Бонапарта.
ebooksa