Антиджихад

– Он опять впадет в беспамятство от боли, – ответила она по-чеченски.

– Делай, как я сказал!

Женщина открыла стоявший у скамейки на табурете металлический ящик с медицинским инструментом и взяла ножницы.

– Ты будешь и дальше упорствовать? – спросил Питон.

– Мне больше нечего сказать, – раненый вновь закрыл глаза. – А оружие я всегда вожу с собой, от таких, как вы, обороняться.

– Может, ты бандит?

– Я занимаюсь собственным бизнесом.

– Каким?

– Перегоняю из-за границы машины для продажи.

– Но ведь ты следил! – едва ли не вскричал Питон.

– Я уходил от вас, – едва слышно ответил мужчина и вновь потерял сознание.

Питон вернул ножницы Кусаме:

– Сделай что-нибудь!

– Ему уже никто не поможет, – она с какой-то жалостью в глубине глаз посмотрела на раненого. – Перитонит. Все, что я могла, сделала – приостановила специальными препаратами внутреннее кровотечение и замедлила…

– Сколько он проживет?! – рявкнул не своим голосом Питон.

Казалось, еще чуть-чуть, и его покрасневшие от бессонницы и злости глаза вылезут из орбит.

Кусама лишь побледнела. На войне, когда приходилось пытаться спасти жизнь практически превращенному в дуршлаг полевому командиру на глазах десятков боевиков, или родственнику какого-нибудь обкуренного моджахеда, случайно подорвавшемуся на мине, было и не такое.

Она подошла к кровати, взяла русского за запястье и, глядя на секундную стрелку ручных часов, смерила пульс. Приподняв веки, заглянула в зрачки:

– В сознание он уже вряд ли придет, а умереть может в любую минуту.

– Точно ему никто не сможет помочь? – неожиданно для всех Питон успокоился и в ожидании ответа стал покусывать нижнюю губу.