Признание моджахеда

— Да, и просил, чтобы она тоже молчала о произошедшем.

— Ясно! А кто, извините, является наследником нефтяной империи в случае вашей смерти?

— Жена и дочь! Ну, что-то достанется церкви, что-то родственникам первой, умершей супруги. Но главные наследники жена и дочь, только…

— Подождите. Наследство оформлено завещанием?

— Да!

— Значит, в случае гибели Валентины Туркиной, единственной наследницей остается Кристина Арнольдовна Туркина, ваша жена?

— Я не понимаю, к чему вы клоните? Подозреваете, что в похищении Вали может быть замешана Кристина?

— Нет! Просто сам по себе отпадает вопрос, кто мог инициировать третий звонок в ФСБ.

— Кристина?

— Думаю, да! Вы уж извините за прямоту, но мы не в игрушки играем, и нам важно понять, имеет ли Исмаил-Хан пособников в России. И если имеет, то какого уровня влияния. Потому, что именно нам, нашему Управлению, поставлена задача по освобождению заложников из афганского плена.

— Так вы что, отправите своих людей в Афганистан спасать мою дочь?

— На этот вопрос я вам не отвечу. Как мы будем работать, не касается никого, кроме нашего начальства, естественно. Но вернемся к главной теме. Вы не записывали переговоры с Исмаил-Ханом?

— Нет! Я даже не подумал об этом. Да и техники нужной под рукой у меня не было. Как, впрочем, нет ее и сейчас.

Феофанов попросил:

— Тогда попробуйте как можно подробней вспомнить свой последний разговор с террористом.

Туркин задумался. Затем передал суть вчерашних переговоров с Исмаил-Ханом, не забыв упомянуть и об обещанном послании.

В этом месте рассказа генерал остановил нефтемагната:

— Вы точно помните, что Исмаил-Хан назвал время — 22:30?

— Да, точно! Я еще подумал, как в такой довольно поздний час он сможет мне передать этот сюрприз.

— Понятно!