— Чего я должен бояться? — Джин с недоумением уставился ему в глаза.
Он, конечно, догадался, что имеет в виду Гапур, но разыгрывал из себя не особо умного человека.
— Я могу согласиться и взять вас на работу, а потом сообщить куда следует, — ответил Гапур.
— Ты не посмеешь так поступить, — покачал головой Джин и покосился в сторону входа, делая вид, будто обеспокоен угрозой.
— Почему так уверен? — продолжал наседать Гапур. — Времена сильно изменились.
— В самом начале ты сам сказал, что не в ладах с законом.
— Это не говорит о том, что я помогаю террористам.
— Но я не террорист! — возмутился Джин.
— Тихо! — Гапур с опаской поднял взгляд на потолок.
В комнату заглянул Руслан:
— Все в порядке?
— Да, — кивнул Гапур и уставился в глаза Джина: — Почему кричишь?
— Мы воюем за свободу своего народа, — Джин положил на стол локоть и развернулся немного боком к Гапуру. — Зачем сравнил с террористами?
— Так здесь называют всех, кто выступает с такими лозунгами, — проговорил на русском Гапур и снова перешел на чеченский: — Да и нужна ли нашему народу свобода?
— Нужна, — Джин кивнул.
— Как ты узнал, что эта гостиница принадлежит чеченцу? — спросил Гапур.
— Это было в Питере, в конце весны, — Джин отвел взгляд в сторону, словно собираясь с мыслями и восстанавливая события того дня, когда он узнал о Гапуре. — Один чеченец подошел и спросил, откуда я. Завязался разговор. Он приехал к своему родственнику из Грозного. Я тогда сказал, что собираюсь сюда.
— Как его зовут? — нахмурился Гапур.
— Гурно, — ответил Джин.
Он назвал первое пришедшее на ум имя. Как говорится, с потолка. Обычно информация среди чеченцев расходится очень быстро. Они знают о своих земляках, добившихся чего-то в жизни, гораздо больше, чем те думают. Главари организованных преступных групп, мошенники, владельцы крупных предприя-тий — все эти люди для кавказцев нечто вроде звезд для фанатов музыки. Зачастую им известны такие вещи, о которых не подозревают ни на Петровке, ни на Лубянке. Поэтому ответ не особо насторожил Гапура.