Он снова запустил короткую очередь, явственно послышалось, как пули скользнули по металлу.
– Ух, идиот, что же ты делаешь, головки погубишь! – стонал Найда.
– Я сейчас и твою прострелю, придурок! – прорычал в темноте Хоменко.
– Он, кажется, того, – высказал я предположение и повертел пальцем у виска. Пора было кончать, пока у бедного майора не зашкалит сердце от горя.
Я осторожно стал пробираться между секциями, боеголовки лежали смирненькими малышами. Тихонькие, спокойные, молчаливые.
Честно – душа радовалась, что мы до сих пор не дошли до атомарного состояния.
– Эй, гвардеец, не вздумай шмалять! – Найда погрозил мне кулаком.
Все-таки он был неплохим парнем – и толковым. Я затаился за секцией, а он завел дурацкий разговор, чтобы отвлечь внимание.
– Комбат, а комбат, давай по-мирному разопьем бутылку водки. Здесь радиация, а от нее надо лечиться. Лучше, чем водкой, не придумаешь…
Наконец я увидел его. Он стоял в полевой форме генерала, облокотившись на зеленое чудовище, одну руку держал на спусковом крючке, а в другой дымилась сигарета. Я выстрелил, автомат комбата грохнулся на пол, а рука повисла плетью. Он сморщился и посмотрел на меня застывшими глазами. Они были совершенно безумными. Они загипнотизировали меня. И раньше его взгляд, холодный, пустой и мертвенный, выжигающий душу, наводил смятение и трепет, а теперь я с пустым равнодушием подумал, что Хоменко – зомби, уже давно перестал быть человеком, его давно нужно было «выключить», остановить, дать покой страждущему телу с вырванной и потерянной где-то на полях Афганистана или Приднестровья душой.
Это был мертвец. Даже в блеклом свете я увидел, что лицо его приобрело зеленоватый оттенок, он усмехнулся, обнажив зубы. Я взмок от холодного пота, лицо и лысина Хоменко были совершенно сухими.
– Хоменко непобедим, – произнес он.
Комбат описал полукруг стволом пистолета, я даже не успел заметить, откуда он его успел вытащить. Линия прицела ощутимо проплыла по моему лицу, ствол дрогнул.
Я ждал, сознавая, что мертвецы тоже стреляют.
– В бессмертие? – спросил он и рассмеялся чужим голосом.
Ствол поплыл вверх, он медленно приставил его к виску и, улыбнувшись, нажал спуск. Выстрел откинул голову, веки дрогнули, Хоменко рухнул.
– Да хватит же стрелять, нелюди! – раздался страшный крик.
Я услышал приближающийся грохот сапог. Майор не вынес издевательства.
– Больше не будем, – сказал я.
– А-а, – пробормотал он, завидев мертвеца.