– Вы меня попросили его снять, я и снял, – брякнул Хаген, – что, лучше бы было, если бы он вонял, как Мухтар?
Вони от всего случившегося, строго говоря, предстояло больше, чем от Мухтара, и Хагену было очень неудобно, что он так опозорился.
– А это что за орлы?
– Сапарчи их нанял убить меня, – признался Хаген, – кто же знал, что он приискал таких идиотов!
– Если Сапарчи их нанял убить тебя, – сказал Заур, – почему ты не заставил их написать заявление?
– Что обо мне скажут люди, если я буду писать заявление – возмутился Ариец, – они и так говорят, что на мне теперь погоны. Если бы он написал заявление, то и я бы написал заявление. Но он же не заявление написал!
Президент республики некоторое время молчал, не зная, что возразить на такое наблюдение главы Антитеррористического центра, а потом махнул рукой и вышел.
Хаген вышел вслед, немного погодя; бойцы его облепили коридор, как муравьи кусок сахара, а на подоконнике напротив сидел Кирилл Водров, в длинном черном пальто и щегольских начищенных ботинках.
– Хаген, – негромко позвал Водров, и Ариец приостановился. Меньше всего ему хотелось выслушивать проповедь коммерсанта.
– Хаген, ты заметил человека рядом с Сапарчи? С орденом Мужества и круглым лицом?
– Да, – сказал Хаген, – а что?
– Этот человек был в заложниках на Красном Склоне. А еще он был третьим во время моей беседы с Семеном Семеновичем, когда тот потребовал отдать лицензию.
Кирилл Водров был совершенно прав. Молодой человек с китайским лицом был действительно тот самый, который приносил чай в кабинет Семена Семеновича. Звали этого человека Христофор Мао, и он прилетел в республику на час раньше Водрова, обыкновенным рейсовым самолетом, зажатый в узком кресле старого «Ту» между старой, безобразно располневшей даргинкой и прыщеватым парнем с золотыми зубами и лишаем на лбу.
Христофор специально выбрал этот рейс, потому что знал, что в этой день в республику возвращается президент, и надеялся прилететь с ним на одном самолете. Но оказалось, что президент вылетает на час позже, и когда старенький «Ту» ехал по взлетке, Христофор Мао видел около vip-зала блестящий красно-белый «челленджер» с эмблемой «Навалис», и Христофор Мао очень хорошо запомнил, что он прилетел в республику между старой ведьмой в наверченных черных юбках и молодым уголовником, а президент летел часом позже, раскинувшись в кожаном кресле, покачивая ногой в начищенном ботинке и посматривая на платиновые часы на левой руке.
У Христофора Мао тоже были часы на руке, и на них было написано «от президента Российской Федерации», но эти часы стоили всего пятьдесят долларов. Кроме того, на самом деле часы были вовсе не от президента. Семен Семенович трижды вносил Христофора в список, но референты так и не дали часов, пока Христофор не отнес кому надо штуку баксов, и получилось, что Христофор заплатил тысячу долларов за часы, которые стоили полтинник.
Христофор Мао прибыл в Торби-калу не как старший оперативный сотрудник, и не как офицер ФСБ, а просто как человек, прикомандированный к компании «Авартрансфлот». У него и письмо было соответствующее, насчет проверки «Авартрансфлота», а в УФСБ республики ушло другое письмо, с просьбой оказывать Христофору Мао всяческое содействие.
Таких прикомандированных сотрудников Лубянка часто направляла в разные компании, государственные и не очень, для надзора за стратегическими интересами, и Христофор Мао с полным на то правом мог считать себя Штирлицем в стане врагов: государственным человеком среди коммерсантов.
Правда, разница между Штирлицем и Мао заключалась в том, что Штирлиц был разведчиком-нелегалом. Относительно же Мао не имелось никаких сомнений в том, какому ведомству он принадлежит. Даже если бы Кирилл Водров не узнал офицера с китайским лицом, Мао и не собирался б хранить инкогнито, да что там Мао, – Сапарчи Телаев наверняка тут же расхвастался бы, что к нему приехал человек из центра решать его проблемы, хотя это было совершенно не так. На самом деле человек из центра приехал к Сапарчи затем, чтобы Сапарчи решал проблемы центра.
Собственно, Сапарчи как раз и ехал встречать Христофора Мао, когда его подстрелили, и когда Мао вышел из самолета и не увидел встречающих, он был очень зол. А когда он услышал о перестрелке, он решил, что это фарс. Мао решил, что оппозиция набивает себе цену.
Однако через пятнадцать минут подъехала охрана, и когда она отвезла Христофора Мао на место покушения, подполковник ФСБ был поражен. Он увидел лужи крови и сколы от пуль на «Хаммере», и он понял, что если бы Сапарчи обстреляли на пути обратно, а не туда, он, Христофор Мао, мог бы точно так же лежать на мостовой под белой простыней вместо несчастного подстреленного охранника.
ebooksa