Вергельд пожал плечами и выразительно выпятил губу: «Разве и так неясно?»
Николаев повторил его жест:
— Вы здесь хозяин.
— Что верно, то верно. Виски?
— Было бы кстати.
Николаев подозвал Живнова и отдал ему распоряжение на французском. В разговор вмешался Вергельд.
— У вас есть оружие?
Адвокат покачал головой:
— В таком деле, как наше, а называется оно похищением, даже перочинный нож может стать переломным моментом.
— Вы правы. — Вергельд жестом подозвал здоровяка-негра, раздетого по пояс, и белого мужчину желчного вида. — Отдайте им свое оружие.
Негр выполнил приказ беспрекословно. Белый что-то бросил под нос, прежде чем расстаться со своим автоматом. И насмешливо обронил Каталину:
— Автомат заряжен боевыми патронами.
Катала оглядел его с головы до ног. На его шее был повязан коричневатый платок. Лицо лощеное. Он источал запах дорого одеколона и в общем и целом был похож на бисексуала. И Катала тут же взял этот факт на вооружение.
— Что у тебя сегодня между ног? — спросил он. На его лице не дрогнул ни один мускул. Он оставался таким же спокойным, когда получил приказ ждать в пятнадцати километрах отсюда и когда без усилий выдержал взгляды десятка вооруженных головорезов.
«Бисексуал» хмыкнул и смачно сплюнул себе под ноги.
Катала сел в машину. Не глядя на Живнова, успевшего занять место за рулем, выругался вполголоса:
— Адвокатишка с этим задолбаным Офингеймом будут лакать виски, а мы снова глотать пыль. Чего молчишь? Я заметил, ты с карлика глаз не сводил. До сих пор не можешь забыть мальчиков по вызову?
Живнов промолчал. Включив заднюю передачу и разворачивая машину, он снова вырвал из толпы фигуру Вергельда. Рядом с рослым адвокатом тот действительно казался подростком.
Мамбо проснулась и долго не могла понять, где она находится, наконец — почему машина стоит. Ей приснился странный сон; но сон ли это? Он могла поклясться себе, что однажды видела это своими глазами. Поначалу перед глазами прошел один белый человек, за ним другой, третий… целая толпа немощных с чемоданами и дорожными сумками. Идет великое переселение, таможенные и паспортные терминалы главного космопорта Земли проходят прибывшие на планету инопланетяне. Она в золотистой форме начальника космопорта; часто голос диктора прерывает ее звучный неумолимый голос: «Этого в карантин… Этого в печь. Да, да, в топку его!» Подбегают люди со смоляными лицами и выполняют приказ начальницы: тащат гостей в разные стороны. Один из них кричит сильней другого, и вот его крик прерывается, чудесным образом превращаясь в черный дым над центральной трубой космопорта; он летит над землей, возвещая о себе: «Я здесь! Я дома!» Его слышат и завидуют ему те, кто попал в карантин…
Мамбо поднялась с места, и держась за кромку лобового стекла, спросила: