– Никому. Мне должны. Терку грамотно провести надо. Мы – на понятиях, клиент – на беспределе. Нельзя, чтобы инфа хоть на грамм утекла. Поэтому подтягиваю только кого знаю. На тебя рассчитывать?
– Телись наконец – с кем сложность?
– С Нанайцем.
Колокольчик медленно опустился в кресло. В прищуренных глазах мелькнуло давно знакомое Михаилу выражение накрученной наглости, которой Леха обычно глушил чувство вины.
– Раскрошился с Рожкиным, значит… Странно, что только сейчас. Раньше-то о чем думал? Понятно же было: не по тебе орех. Короче, как-то утром ты увидел, что все документы на него переписаны и завизированы, а к тебе только заява от него относится. Так? Я проснулся – нету ни сантима, так любовь всегда проходит мимо… Куда он тебя хоть слил – сразу в Генпрокуратуру?
– Заявы нет. А документы и правда переписаны.
– Нет заявы – значит, будет. Нанаец тот еще крендель, сам знаешь. Он со всех концов прикроется. А мне, прикинь, с погонами сейчас влом бодаться – миллионный проект ломится, а я в твой блудень полезу?.. А главное, вдумайся без понтов: Рожкин, что, неправ? Лоханулся перец – чего не обдолбать? Он ведь не кура-дура, чтоб от себя грести. Короче, пустой разговор, Миша. Лохи, знаешь, не мамонты – не переведутся. Твои проблемы. Пошел я, однако…
В дверях большого зала возник двухметровой квадратный амбал с небритой рожей из Колокольчиковой секьюрити. Похоже, график Алексея Ивановича и впрямь расписан по минутам, время истекло. Но уже шагнув от стола, Колокольчик на ходу развернулся вполоборота:
– Подожди, если нет заявы, на чем он тебя прессанул?..
– На Лесе, – безразлично бросил Ученый, тоже поднимаясь уходить. – Ладно, забыли. Пустой разговор, ты прав.
Леха шагнул навстречу и, пригнувшись, застыл в какой-то немыслимой при его комплекции стойке:
– Если ты насвистел, Миша, сильно жалеть будешь!
– Уже жалею. Оторвал занятого человека от серьезных дел. Может, лучше Лесю послушаешь? Вместе потрындим, как друган твой по-басаевски через беременных вопросы решает. Надумаешь – вечером звони.
– Какой, на хрен, вечер?! – заорал Колокольчик так, что вся кодла в большом зале рванула к дверям, опрокидывая стулья. – Подъеду утром! Кого из вас рвать, на месте решать буду! А ну кончай жрать!..
Последний выкрик касался парней, уже окончательно забивших болты на сегодняшний обед.
21 августа 1999 года
Джон Цыдыпжапов – Беседа
– А ну кончай жрать! – гаркнул Ученый. – Чавкаешь над ухом, как свинья.
– Это не чавканье, а хруст, – заспорил Беседа, но, со вздохом поглядев на недоеденное яблоко, все же приподнял задницу и вышвырнул огрызок в люк на крыше престарелого «Вольво-универсала». Рабочая лошадка уже давно служила им для перевозки небольших партий полиэтиленового гранулята, вот как раз сейчас и везли.
Чпок!