– Жалеешь, что вернулся?
– Раньше жалел, потом привык, сейчас живу надеждой слинять из этой вонючей России!
Омар понимающе кивнул головой:
– Понимаю! И совсем скоро такая возможность тебе представится. Не думаю, что с плотиной у нас возникнут проблемы! А каково твое мнение, начальник караула?
– Не должны возникнуть. Вечером заступит моя смена, в ней две бабы да четверо пятидесятилетних мужиков, которые карабин-то при выстреле еле держат, не говоря уж об отражении нападения. Да и спят они ночью, как сурки. Что днем, что ночью, что на постах, что в караулке.
– Да, ты мне вот что объясни. Плотина – объект стратегический. Почему же ее так слабо охраняют?
Басов, не отрывая взгляда от дороги, усмехнулся:
– А кому ее охранять-то? Молодых и здоровых на зарплату стрелков не заманишь, у ментов другие заботы, войск поблизости нет, вот и собрали три караула из недоносков да баб. Из тех, кого уже никуда больше на работу не берут. Как им платят, так они и службу несут! Бардак, короче, как и во всей стране, будь она неладна!
Главарь наемников неожиданно спросил:
– Насколько знаю, ты с одной из своих подчиненных роман крутишь?
Басов бросил резкий взгляд на пассажира:
– Откуда вам это известно?
– Как говорится у русских – слухами земля полна.
– Говорится по-другому, но о моих с ней отношениях никто из подчиненных-то не знал, откуда вы могли узнать?
– Неважно! Я хотел спросить о другом. Весь твой караул, что заступит на объект, вечером придется валить. Баб тоже. Свою не жалко?
– Не жалко! Мне никого не жалко. Она что, жена мне? Или любовь какая? Так, подстилка для удовлетворения потребностей! Не жалко!
Омар остался доволен ответом. И молчал некоторое время. Затем вопрос, который заставил Басова слегка вздрогнуть:
– А ты, случаем, свою подстилку во время дежурств в схрон не таскал?
– В схрон?.. Нет… что вы, как можно? Для того чтобы трахнуться, любая полянка подойдет, зачем же в схрон?
– Почему ты так напрягся, Федор? Ну, водил бабу в подземелье, ну и что?