– Этого, Саня, не знает никто. Но ожидать можно всего. Миша ведет себя неадекватно. Будем надеяться, что американцы удержат его от необдуманных действий, а там посмотрим!
Тимохин невесело усмехнулся:
– Если, напротив, не подтолкнут марионетку на войну. Американцам не впервой сталкивать народы лбами, уходя при этом в сторону. А все о демократии вопят.
– Ладно, подполковник, что о них без толку говорить? Им морду как следует один раз разбить надо, тогда, может быть, на какое-то время поутихнут.
– И разобьем, если случай представится. Я так с превеликим удовольствием!
– Может, случай и представится, хотя вряд ли. Но ладно, давай иди домой, отдыхай, я – к себе, в резиденцию. Как пойдет информация от Крыма, буду ставить тебя в известность. Одновременно штаб отрабатывает порядок и маршрут переброски групп в Африку. Боюсь, отдых спецов надолго не затянется.
– Ну, что будет, то будет!
– Ты прав! Пошли!
Тимохин, проводив Феофанова, направился по аллее к своему служебному коттеджу.
Татьяна, узнав о возвращении боевых групп, ждала мужа возле калитки. Александр подошел, обнял жену:
– Ну вот, Танюша, я вернулся, здравствуй, дорогая!
– Здравствуй, Саша! Ты выглядишь уставшим. Тяжелой выдалась командировка?
– Ничего особенного!
– У тебя всегда один ответ: ничего особенного, пустяки, как всегда.
– А что, мне надо лгать? Рассказывать тебе сказки о том, как мы якобы громили тысячные отряды боевиков? Такое, Таня, только в фильмах и книгах бывает. В жизни все гораздо прозаичней! Но пойдем в дом что ли?
– Да, да, конечно, я и завтрак приготовила, как узнала о вашем возвращении, но ты задержался. Мне Шепель сказал, тебя Феофанов увез. Думала, в Москву.
Александр улыбнулся:
– А чего ж тогда ждала у калитки? В Москву – это надолго.
– Пусть. Не могла дома оставаться.
– Мы здесь, в штабе поговорили.