Он воспользовался полнейшим замешательством противника и, сближаясь с Тараненко, сбил его с ног подсечкой.
– Эй! – Он снова привлек внимание Шульгина. – Достань свою пушку двумя пальцами и брось к моим ногам.
Шульгин повиновался, не без интереса поглядывая на парня.
Андрей отшвырнул его пистолет ногой.
– А теперь сними наручники с Виктора Петровича. Пошевеливайся, урод!
Шульгин, полагаясь на свой опыт, решил вывести противника из равновесия. Он открыл наручники и бросил их на пол. Сделав шаг от Инсарова, он сказал Андрею:
– Таких, как ты, я начал убивать тайком от родителей. Это было давно. Когда твоя мама делала первый минет. У нее была большая грудь – я трижды выстрелил в нее.
Андрей, не глядя на Инсарова, бросил ему один пистолет и прерывающимся от ненависти голосом сказал Шульгину:
– Ты пойдешь со мной.
Виктор покачал головой, но не стал останавливать партнера, который сделал свой выбор. Он уважал даже этот его безрассудный шаг. Однако он, глядя вслед Андрею и Шульцу, не увидел в последнем погонщика, а Чирков не походил на жертвенного ягненка.
40
В этой половине склада стоял удушливый запах выхлопных газов. Гоночный автомобиль проработал на холостых оборотах совсем немного, а надымил, как грузовой «Урал» на затяжном подъеме.
Андрей на спине чувствовал взгляд Шульгина, но не боялся удара сзади. Шульгин сильнее, опытнее, хладнокровнее и, в свою очередь, не опасается Инсарова.
Чирков подошел к машине и, обернувшись, нажал на кнопку, освобождающую магазин пистолета. Когда обойма упала на пол, он передернул затвор, выбрасывая патрон. Бросил пистолет на капот «Мерседеса».
– Видишь, у меня нет оружия.
– У меня тоже, – ответил Шульц, ощущая приятное давление кобуры с компактным «глоком» на ногу. – Ты бы снял шлем.
И когда Андрей отвлекся, снимая ремешок с подбородка, Шульгин кинулся в атаку. Он все рассчитал очень точно, исключая один момент: шлем, который в руках Андрея оказался оружием. Им-то он и нанес первый удар Шульцу, пришедшийся в лицо. Ударил бы он посильнее, превратил бы его лицо в кровавую лепешку.
Но Шульгин остался самим собой и на той дистанции, на которой ему когда-то не было равных: ближний бой был его коньком. Глядя противнику в глаза, он выбросил руки вперед и вверх. Тотчас его пальцы сомкнулись и сжали горло Андрея. Тот машинально выпустил шлем из рук и присел, отставляя ногу назад и пропуская свои руки между руками Шульца. И когда его большие пальцы были готовы выломать кадык, Андрей повернулся, подложив кисть под кисть руки противника, и с вращением от себя одновременно нанес удар по глазам.
Этому приему его научил Инсаров. Единственное, что не сделал Андрей, не нанес ответный удар, бросив противника на пол.
А Шульц использовал эту брешь. Охнув – отвлекая, но не от боли, – он согнул ноги в коленях, как если бы собирался упасть. Но вместо этого он захватил ноги противника, чтобы приподнять его и с движением вперед размозжить голову об острый угол ящика. Андрей захватил его левой рукой за подбородок и, поворачивая корпус, легко освободился от захвата. Но в этот раз попытался довершить связку, опрокинув противника на спину. Скручивающим движением рук за голову ему это удалось. Подкачал удар ногой по поверженному противнику. Шульц ушел от удара перекатом и мгновенно оказался на ногах.