Лисовский открыл дверцу.
Хлопнул выстрел. С пулей в груди Лисовский упал.
– Я не боялся, – поднявшись, усмехнулся Будин. – Но все-таки подстраховался. Прежде чем открыть дверцу сейфа, надо отвязать шнур. Иначе он натягивает курок, когда дверца открывается.
В кабинет вбежал молодой мужчина с пистолетом.
– Как там его люди? – спросил Будин.
– Спят. Я им, как вы велели, положил снотворного в коньяк.
– Этого перевяжи, – Будин кивнул на застонавшего Лисовского, – и свяжи. Оставим его милиции, – засмеялся он. – Может, вместо пожизненного дадут половину. Потом ты мне будешь нужен.
– Погоди, начальник, – растерянно посмотрел на Борисова сидевший перед ним Угаловский, – ты в натуре?
– В натуре. – Борисов засмеялся. – Вот и давай таким детей делать, – качнул он головой. – Родится сын, в садик придет и на жаргоне базарить начнет. Ты ее давно видел?
– Не очень, – растерянно ответил Вениамин. – Значит, вот как… Выходит, я теперь не один. Вот это да!
– Да, – кивнул Борисов.
– А чего же она мне ничего не сказала? – пробормотал Вениамин.
– Нам врач ее сказал, – объяснил Борисов. – Кстати, она тоже была ошарашена этой новостью, – улыбнулся он.
– Вот это хрен на подоконнике. А вам-то я зачем нужен? Я узнал, что вы ищете меня, вот и нарисовался. Что на меня снова вешать будете?
– Да ничего особенного. Ты куда Топоркова дел?
– Топорика? – удивился Вениамин. – Дел? Да на кой хрен он мне нужен?
– Значит, и обидчиков ты не трогал?
– Я сейчас живу тихо и спокойно, так что не надо на меня всех собак вешать, тем более что я скоро папашкой стану. Во, блин, дела! Насчет Топорика, ей-богу, не в курсе. Да я слышал, что его с водилой кто-то…
– Ладно, – Борисов подписал повестку, – иди.
– Олеська в больничке еще? – Вениамин шагнул к двери.