– Ну что ж, – помолчав, кивнул Командор, – это ваш выбор. Тогда сделаем так…
– Вот это сюрприз, – удивленно пробормотал генерал-майор ФСБ. Он снял очки и посмотрел на сидевшего перед ним Грознова. – Это серьезно?
– Слышь, начальник, – вздохнул Грознов, – я что, похож на придурка из психушки? Если копнешь удачно, то много дряни повяжешь. Я жил и грешил ради сына. Мечтал внуков понянчить и всячески пытался отгородить сына Ваньку от той жизни, которой жил сам. Я ж и бабки себе сделал, ты читал как. И убил его из-за этого. И похоронить не могу. Ты вот что сделай для меня, если, конечно, можешь, на похороны допусти. Где тело Ванькино, я указал. И единственное, чего хочу, – увидеть, как в гроб его положат и в землю опустят.
– А это, значит, все, – сказал генерал, – вы отдаете…
– В детские дома, – кивнул Грознов. – Это все по закону нажито. Поверь, генерал, не стану я сирот кровью мазать. А остальное, что остается… ваше дело, как с этим решать.
– Названы все? – спросил генерал.
– Этих вполне хватит. Копнете поглубже, спасибо мысленно скажете. А там, может, и про остальных узнаете. Но верх этой кучи дерьма тут весь указан. И я участие принимал. А сейчас понял, что нет оправдания этому. Ведь не юнцы малолетние были, а зрелые мужики и головы на плечах имели, а вот…
– Скажите, Степан Андреевич, – с молчаливого согласия генерала спросила женщина средних лет, – как вы думаете, кто мог сейчас вешать в Красноярске?
– Так я написал, что послал туда людей разобраться. Сгинули они. Правда, жена и маленький сын одного под машину попали, может, думает он, что это я их под колеса приказал столкнуть. Нет в этом моей вины. А кто вешает… – Подняв голову, Грознов посмотрел на женщину. – А вы, извините, кто будете-то?
– Следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры Российской Федерации, – представилась она. – Людмила Ивановна Майкова. Значит, по этому делу вы ничего сказать не можете?
– Кто-то, видать, живой остался, – глухо проговорил Грознов. – Или, может, кто-то из родственников убитых напомнил таким способом. Так я думаю.
– А почему ты на вечер Командора пригласил? – спросил Ираклий.
– Днем здесь народу много, – ответил Мулла. – И малейший шум услышали бы. Также не исключено, что знакомые могли бы увидеть его входящим сюда. А мне не нужны неприятности. Мне от тебя и твоих орлов их хватает. Вы живы только потому, что у меня есть конкретная возможность остаться чистым в довольно грязном деле. Вас должны были убить на даче под Зеленоградом, но я передумал. Ты так замазан в моих делах, что станешь поступать так, как нужно мне. И вот что ты должен сделать – поедешь в Питер. Адрес я тебе дам. Надо убрать одного типа и еще бабу. Возможно, я ошибаюсь, но не ошибается только тот, кто ничего не делает. Отправляйся сегодня же. Своих орлов возьми с собой. Работа будет оплачена по тройному тарифу. И заметь, без уплаты налогов. – Мулла засмеялся.
«У него настроение хорошее, – подумал грузин. – Что-то срослось, значит. И про Поэта молчит, и про Командора. А меня, выходит, хотел на небеса отправить. Оплати работу, а там посмотрим, как и что».
– Ты что-то не понял? – с усмешкой спросил Мулла.
– Все ясно. – Ираклий направился к двери. Навстречу ему вошел невысокий усатый грузин.
– Гиви нашли, – сказал он.
– Давай его сюда, – приподнявшись, процедил Мулла. Двое крепких молодых людей ввели в кабинет коротко стриженного парня. – Почему ты не выполнил приказ? – зло спросил Мулла. – И убил своего напарника?
– Там был ребенок, – сплюнув кровь, прохрипел парень, – а мы с детьми не воюем. Если твоему Аллаху угодна смерть детей, я не нанимался воевать со слабыми, я просто хотел отомстить за брата.
– Перережьте ему горло, – процедил Мулла, – и выбросьте на свалку за городом. Собаке собачья смерть! – Он плюнул парню в лицо. Тот, рванувшись вперед, получил удар ногой в живот и упал. Двое, подхватив, вытащили его.