Вот и сейчас Зосима устроил из приготовления глухаря целое представление. Он одновременно варил суп и делал жаркое.
Открыв одну из своих банок, Зосима некоторое время раздумывал, глядя на ее содержимое – коричневые листики неизвестного мне растения, при этом бессознательно совершая какие-то пассы. А затем торжественно бросил щепотку в кастрюлю с бульоном и три щепотки в огромную чугунную гусятницу, где благоухала разрубленная на куски жирная тушка птицы.
После этого он достал из сундука несколько мешочков, распустил завязки и долго с сомнением принюхивался. Сокрушенно покачав головой, Зосима вернул один обратно, а из остальных начал составлять смесь, отмеряя пропорции все той же щепотью.
Во время этой процедуры он что-то монотонно и тихо бормотал, будто произносил заклинания, и раскачивался со стороны в сторону. Вскоре и эти компоненты стряпни перекочевали в пункт назначения.
– Ты чего гляделки выставил? – спросил Зосима с неудовольствием, заметив мой пристальный взгляд. – Дров в печку подбрось, бездельник. Затухает.
– Сие мы мигом… – Я направился к двери.
– Да возьми дубовые поленья! – крикнул он вслед. – Они горят жарче. И еда от них вкуснее.
– Не замечал, – ответил я с сомнением.
– Дык, это и ежу понятно. Благородное дерево облагораживает пищу…
Зосима принял позу оратора, намереваясь удариться в философские рассуждения, но я поторопился выскочить за дверь. Сегодня у меня совсем не было желания выслушивать его посконную крестьянскую правду из серии: "Вот мы когда-то пахали…".
Когда я возвратился с охапкой дров, Зосима возился со связкой сушеных грибов – тщательно сортировал их и мыл. Высушенные особым способом грибы он добавлял в пищу только в торжественных случаях, в основном по праздникам.
– У нас сегодня что, байрам? – полюбопытствовал я с ревностью.
– Это что такое?
– Почти то же, что и сабантуй. Есть такой праздник у мусульман.
Зосима неожиданно смутился.
– Дык, это… Ну, значит, девушке… Чтобы выздоравливала быстрее.
– Никак в очередной раз влюбился на старости лет?
– Эка ты сказал… – Зосима обиженно отвернулся и снова занялся грибами.
– Прости. Это я из ревности… – Я не стал развивать эту тему и пошел на попятную; Зосиму иногда заклинивало, и он переставал воспринимать шутки.
Зосима хитро ухмыльнулся и ответил: