– Так вы согласны?
– Скорее да, чем нет…
– Вас что-то смущает?
– Немного… – Глаза Сереги блестели как у буйно помешанного. – Меня не устраивает сумма вознаграждения.
– Сколько? – грубо спросил покрасневший Завалихин.
– Пятьсот! – выпалил мой друг.
– Принимается, – Завалихин полез в нагрудный карман.
– Это аванс, – поспешил добавить Плат. – И еще столько же при успешном окончании работы.
В кабинете воцарилось молчание. Я даже затаил дыхание: ну, блин, Серега и наглец!
Требовать пятьсот баксов за заведомо дохлое дело… это нужно иметь отмороженную совесть. Впрочем, что с бывшего мента возьмешь… Скорее всего, Плат решил отшить клиента, хотя, по здравому размышлению, предложенные ранее сто пятьдесят долларов в нашем хозяйстве здорово пригодились бы.
– Пусть… будет по-вашему… – процедил сквозь зубы Завалихин и отсчитал ровно пять стодолларовых бумажек. – Надеюсь на вашу порядочность, – это он сказал уже с угрозой.
– Не сомневайтесь. Мы сделаем все возможное и невозможное, – с металлом в голосе отчеканил Плат.
Я наблюдал за ними, не смея шелохнуться. Бред! Может, я так рьяно отметил успех Маркузика, что теперь сплю пьяный в стельку и все это мне снится? Пятьсот баксов! За кусок потертой кожи размером с бумажный лист! Пусть и сшитой на машинке, с вензелями и латунными уголками. Нет, что-то здесь не так…
– Расскажите – только подробно – где и при каких обстоятельствах случилась кража. – Плат приготовился записывать.
– Я ехал троллейбусом двадцать седьмого маршрута… – Завалихин назвал дату и время. – Было много людей, ну и…
– На какой остановке вы сели в троллейбус и где вышли?
Завалихин сказал.
– В каком кармане находился бумажник?
– В том-то и дело, что во внутреннем. Я был одет в этот костюм. Посмотрите…
Наш клиент снял пиджак и дал возможность Плату полюбоваться тонким ровным швом – прореха в подкладке уже была очень аккуратно зашита.