Наверное, он испытывал к милиции такую же "любовь", как и я.
– Выйдите вон! – рявкнул мент на понятых, и едва не силком вытолкал их за дверь.
Я отошел немного в сторону, чтобы держать и старлея, и капитана в поле зрения. И я не ошибся в своих предположениях: едва за понятыми закрылась дверь, как старлей бросился на меня с кулаками.
Я не стал его бить, лишь оттолкнул. Старлей улетел от меня как мячик пинг-понга.
– Вижу, что вашему напарнику мало той плюхи, которую он получил, – сказал я, обращаясь к капитану. – Прикажите ему, пусть придержит руки.
– Кто ты такой, черт тебя дери, и что здесь делаешь!? – взревел капитан.
– Если тебя это сильно интересует, скажу. – Я недобро ухмыльнулся. – Я друг безвременно усопшего Мошкина и приехал в город, чтобы получить завещанное мне наследство.
Капитана будто хватили по лбу обухом. От удивления у него глаза едва не выскочили из орбит. Наверное, его не поставили в известность, что я за птица.
Судя по реакции капитана, Мошкин в городском масштабе был козырным тузом…
– Наследство? – Капитан пожевал губами, собираясь с мыслями, а затем спросил: – Вы можете подтвердить свои слова?
Ага, он снова перешел на "вы". Это неплохой для меня знак.
– Чего проще. Позвоните…
Я назвал фамилию Самуила Абрамовича и номер его телефона.
– Он вам подтвердит мое заявление.
Капитан колебался. Он не знал, что ему делать. А связаться по телефону прямо из гостиницы с тем, кто его послал, он, похоже, не мог. Нарушение конспирации…
– Ну как, будем считать, что инцидент исчерпан? – спросил я примирительно.
– Кгм!.. – прокашлялся мент. – В общем… да. – Видимо, он принял какое-то решение. – Извините, мы ошиблись. И еще одно…
Он замялся, подыскивая нужные слова.
– Не волнуйтесь, никаких заявлений с моей стороны не будет, – понял я его безмолвную просьбу. – Ведь не ошибается только тот, кто не работает. Вы просто выполняли свой долг. И вы меня извините, – обернулся я к старлею. – Я думал, что в номер забрался вор.
Какое-то время мы продолжали вести игру, обмениваясь слащавыми улыбками и ничего не значащими фразами, а затем менты ушли, оставив после себя, как мне показалось, запах конюшни.