– Ври больше, – снисходительно сказала Галюня. – Ладно, это твои личные дела. Собирайся, стол уже заказан.
Я снова притворился обиженным, но спорить с Галюней не стал. И спустя полчаса, чисто выбритый и благоухающий дорогим одеколоном, в более-менее приличной одежке и под руку с Галюней, я торжественно входил в ресторан гостиницы.
Как я понял, Галюня этот выход устроила специально. На нас сбежались посмотреть почти все сотрудники гостиницы женского пола. Для этого они даже задержались на работе.
– Ты, случаем, телевидение не заказывала? – спросил я шутливо, усаживаясь за уже частично сервированный столик на двоих.
– Случаем, нет. А надо было.
– Зачем?
– Имею я право на праздник?
– Имеешь. Но я-то здесь причем? Мы пришли поужинать, всего лишь. Скромный дружеский раут.
– Ничего ты не понимаешь… Женщина без мужчины – как человек с одной рукой. И милостыню просить зазорно, и жить невмоготу. К сожалению, я поняла это лишь тогда, когда развелась с мужем. Так что для меня выход в свет с таким шикарным джентльменом, как ты, – большое событие.
– Ты преувеличиваешь мои достоинства…
Наш полушутливый полусерьезный разговор, полный намеков и двусмысленностей, прервал юный халдей, который приветствовал Галюню с большой почтительностью.
Когда он, получив заказ, ушел, я сказал:
– Я вижу, ты пользуешься благосклонностью молоденьких мальчиков…
– Ревнуешь?
– Что ты! Завидую.
– Стив, я не эстрадная примадонна и мне нет смысла ради понта и каких-то эфемерных надежд брать под свое крылышко сосунков. Мне нужен муж (ладно, просто мужчина), с которым есть о чем поговорить и на плечо которого я могла бы опереться в трудную минуту.
– Тогда ты обратилась не по адресу. Я закоренелый холостяк с кучей недостатков, который в лучшем случае может бросить тонущей женщине спасательный круг, и то если он окажется поблизости.
– Не наговаривай на себя. Ты не такой. Я знаю.
– Галюня, я еще хуже, чем представляюсь. Это в тебе говорит память сердца. Ты до сих пор видишь меня таким, каким я был двадцать лет назад.
– Возможно. Но ты все равно меня не переубедишь.