После Шамхальска блокпосты исчезли. На вершинах далеких гор засверкали барашковые шапки снега, и дорога стала карабкаться вверх, обрываясь на поворотах покореженными жестяными отбойниками. Бортовой компьютер «Ауди» сообщил, что температура за окном упала на три градуса.
За Куршинским туннелем у кафе жарились шашлыки, и зеленый щит приветствовал въезжающего на территорию Бештойского района огромной надписью: «Аллах Акбар». На перевале резко похолодало, с неба шел редкий снег, и узкая полоса между горами и проезжей частью была вся в белом пуху.
Кирилл затормозил у щита, опустил стекло и долго курил, глядя на горы. Они были такие отвесные, что даже мох не мог уцепиться на их склонах. Сразу за туннелем дорога заворачивала так, что въезд в тоннель был взят под стражу скалами с трех сторон. Где-то справа должны были идти старые выработки, по которым Арзо пытался пробраться в тоннель, и Кирилл смотрел на горы и пытался представить себе, что чувствовал тогда, семь лет назад, загнанный в ловушку полевой командир, которого предало командование, и который должен был либо умереть – либо предать своих.
Кириллу не нравился Арзо.
Кирилл не любил, когда предавали своих.
Водров докурил «Мальборо», щелчком выбросил бычок вниз, в полоску мокрого снега, и тронулся с места.
Он свернул с трассы через два километра от перевала.
В этом месте старая объездная дорога вела наверх, к обводному каналу Ахмадкалинской ГЭС. На дороге не было никаких указателей, если не считать зеленой таблички с именем Аллаха, Милостивого и Милосердного, но Кирилл знал, куда она ведет. Он вполне прилично изучил район.
Ахмадкалинская ГЭС была второй по мощности в республике, и зеркало воды в ее водохранилище составляло десять тысяч квадратных метров. Если бы плотина Ахмадкалы была разрушена, затоплению подверглись бы три горных села, пострадали бы пятнадцать тысяч человек.
Те м не менее плотину никто не охранял. Менты боялись, а Джамалудин понимал, что нужды в этом нет. Ни один боевик не стал бы топить горные села.
Дорога, которая вела к подстанции, была довольно удобной, но свежевыпавший снег чуть не испортил все планы Кирилла. Машина не тянула вверх и уходила в занос, как только Кирилл втапливал газ, и к тому времени, когда Кирилл взъехал на широкую бетонную площадку, формой похожую на седло, укрепленное между двух взгорков, он вспотел так, как будто пер автомобиль на себе.
Кирилл запарковал машину в проеме между скалой и каким-то развалившимся ангаром, убедился, что с дороги его не видно, и выбрался на воздух, прихватив автомат и видеокамеру.
Он приладил камеру на треногу, убедился, что она нацелена, куда ему надо, и нажал на запись. Ему не хотелось возиться с камерой на глазах Асхаба. Они были одни, и Асхаб был горец, а Кирилл – москвич. Кирилл спустил автомат с предохранителя, распахнул багажник и приказал:
– Вылезай.
Пленник лежал в багажнике, и первое, что бросилось Кириллу в глаза – его посиневшая, в фиолетовых татуировках жил кожа. Сначала Кириллу показалось, что он без сознания, но потом он чуть повернул голову, и на самом дне его черных стеклянных глаз что-то плеснулось и тут же ушло в глубину.
– Вылезай, – повторил Кирилл.
Асхаб выбирался из багажника довольно долго, а выбравшись, упал на бетон и уже не пытался встать.
На улице стремительно холодало, и Кирилл с запоздалой досадой подумал, что одеяло в Шамхальске все-таки стоило купить.
– Встань, Асхаб, – негромко приказал Кирилл.
Он по-прежнему боялся подойти к пленнику и тем более ударить его. Это был нерациональный страх, но Кирилл ничего с собой сделать не мог. А если этот человек притворяется?
ebooksa