Боевой опыт Кирилла был равен нулю. Он бывал в самых разных переделках: лежал носом в грязь при обысках и сам клал людей в грязь. Как-то, во времена раннего Владковского, ему пришлось вместе с ментами отбивать у бандитов заложника-менеджера, причем Владковский тогда прямо дал понять, что бандиты должны погибнуть при штурме. Бандиты погибли.
Но он никогда не бывал в настоящем бою.
Поэтому Кирилл все никак не мог поверить в реальность происходящего. Ему казалось, что он смотрит сон, и ему снилось, что он стекло, мимо которого летают камни.
В холле, прямо рядом с лестницей, вокруг шахматного столика стояли широкие кресла, и Кирилл толкнул женщину так, чтобы она упала за это кресло.
Автоматчик выстрелил.
Он выстрелил гораздо левее Кирилла, тут же раздалась ответная очередь, и Водров увидел, как с шахматного столика слетают сбитые пулями фигурки. Автоматчик нырнул на пол, и в эту секунду Кирилл поднял пистолет и нажал курок.
Пуля вошла в бок нападавшему, и тут он начал стрелять снова. И снова Кириллу показалось, что он видит сон, потому что только во сне человек может получить пулю в почку и продолжать воевать.
Слева внезапно вынырнул Джамалудин, и короткая очередь из трех выстрелов разнесла голову автоматчику. Что-то швырнуло Кирилла вперед, и, падая, Водров вдруг понял, почему он до сих пор жив: автоматчик не считал человека в костюме и белой рубашке первоочередной мишенью.
Джамалудин перемахнул через мраморные перила и всадил очередь в упор во вторую фигуру, показавшуюся в окне, а потом выскочил через окно наружу.
Кирилл вскарабкался на ноги, кое-как уцепил у трупа автомат и побежал за ним. Внизу, на дороге, страшно бухнуло.
За окном второго этажа начиналась плоская крыша флигеля; на ней больше никого не было. Джамалудин отдал короткое приказание, и трое человек бросились плашмя у края крыши, а сам Джамалудин пробежал по крыше и соскочил во двор.
Хозяйственный двор шел клином между одноэтажным флигелем и крепостной стеной, и у выхода был огорожен только ржавой изодранной сеткой-рабицей. На счастье оборонявшихся, так было не всегда: когда-то старая цитадель отходила от крепостной стены под прямым углом, и перед сеткой в земле торчали зубья старой стены. Стена то ныряла к земле, то поднималась почти на половину человеческого роста, и у этой-то стены и сидели трое и палили куда-то в густые подстриженные кусты.
Ответный огонь из кустов был похож на перемигивающуюся неоновую вывеску. Кирилл мгновение смотрел на кусты, а потом присел за стеной на корточки, выставил поверх головы автомат, зачем-то зажмурился и нажал на курок.
В этот момент выстрелы как-то затихли, и тут Джамалудин крикнул во всю глотку:
– Эй, Арзо, чего ты хочешь?
Ответ, донесшийся из-за деревьев, был удивительно лаконичен:
– Комиссарова.
Джамалудин усмехнулся и снова закричал:
– Эй, Арзо! Тебе придется стать в очередь!
Кирилл по-прежнему сидел на корточках, выставив автомат поверх выщербленных камней. На какой-то момент он так ослаб, что ему показалось, что он потерял сознание. Во всяком случае, голоса вокруг стали как будто тише, Кирилл закрыл глаза и открыл их уже, когда лежал на земле. Над ним стоял Хаген и бранился. Из речи его Кирилл понял, что чеченцам почти удалось скрытно проникнуть в крепость, – бог знает сколько их переползло через стены, а только аварцы наткнулись на ударную группу, когда выставляли посты у хозблока.