– Ты не пара моей дочери. Ты не человек нашего круга, – Бастагин сейчас напоминал дикого зверька, готовящегося к броску, чтобы вцепиться в горло своего ненавистного врага. – Ты – черная кость, взводный Ванька, пушечное мясо, чей удел своими костями прокладывать другим дорогу к славе и деньгам.
– По себе равняете? – Звягин насмешливо посмотрел на беснующегося контр-адмирала. Уголки его губ дрогнули в кривой презрительной усмешке.
– Заткнись, щенок! – взревел Бастагин. Пелевес оставался незыблемым, как статуя.
– А о своей дочери вы подумали? – неожиданно Александр вспомнил о Даше.
– Баба – она и есть баба, погорюет о доблестно погибшем муже, да и забудет. Особенно если будет кому ее утешить. – Геннадий Викторович кивнул на своего референта. – Чем Серега не кандидат в мужья? Капитан третьего ранга, без отрыва от производства окончил академию. За операцию по уничтожению чеченских бандформирований получит капитана первого ранга, я постараюсь, уж поверь.
– И золотой мешок, и метит в генералы, – вполголоса пробормотал Александр фразу, неожиданно пришедшую на ум из далеких школьных времен.
– Вот именно, – согласился с ним Бастагин. – Будет и адмиралом, и с деньгами, и вообще все у него будет в порядке. А твой удел – это прощальный салют на могиле героя.
– А ваш какой удел?
– Мой? – адмирал разразился громким жизнерадостным смехом. – Я уже стал банкиром, причем преуспевающим. Прямо не выходя из этой комнаты. Ладно, пора заканчивать.
Следом раздался щелчок взводимого курка.
– Секунду, – морпех поднял левую руку, прося отсрочку, и тут же правой расстегнул «молнию» своей штормовки, откинул полы куртки и продемонстрировал привязанную к животу темно-зеленую дугу МОН-50. – А здесь, – глазами Александр указал на левый кулак, – дистанционный взрыватель, установленный на размыкание.
У Пелевеса нервно дернулся кадык. Осколочная мина направленного действия МОН-50 имела почти полтысячи стальной шрапнели и уничтожала все живое в полосе тридцати метров. В замкнутом пространстве не было ни единого шанса уцелеть.
– Как же так? – растерянно пробормотал Бастагин, беспомощно глядя на Пелевеса, не веря своим глазам.
– Подстраховался, – коротко ответил офицер морской пехоты.
Снаружи неожиданно загремели выстрелы, несколько раз рыкнули «калаши», затем громким продолжительным лаем залился ПКМ.
– А это что такое? – по внешнему виду контр-адмирала было видно, что он с трудом пытается сохранить остатки самообладания.
– А это мои хлопцы подстраховались.
За окном неожиданно наступила звенящая тишина, которую через мгновение разбавил рокот подлетающих вертолетов.
– А это по вашу душу, – голос Звягина звучал как приговор о высшей мере наказания.
Пелевес со стуком положил на стол пистолет, сел на раскладной стул и, вытащив пачку «Житана», закурил. Александр боковым зрением глянул в окно.