Лицо на продажу

Домой я буквально летел, потому что мне не терпелось развернуть оберточную бумагу – до сих пор у меня не было уверенности, что лохматый не всучил мне кота в мешке. Видимо, предубеждение – весьма заразная болезнь.

Я был настолько погружен в свои мысли, что ничего не замечал вокруг. Около станции метро меня окликнули несколько раз, прежде чем я сообразил, что обращаются именно ко мне. Остановившись, я покрутил головой и вдруг увидел пробивающегося ко мне через толпу Груздева.

На нем был прежний плащ, однако вычищенный и выглаженный, и новая кожаная кепка. Но самое удивительное – он был трезв и выбрит.

– Здравствуйте! – сказал он, неуверенно протягивая мне руку. – Если, конечно, вы не пошлете меня подальше…

Я пожал его руку и заметил сочувственно:

– Куда же это я должен вас послать, Николай Петрович? Откуда такое похоронное настроение?

Груздев болезненно улыбнулся и пожал плечами:

– Ну, так я вас подставил… Продал, другими словами… Извините!

Я небрежно махнул рукой.

– О чем разговор, Николай Петрович! Да сколько угодно! От меня, как говорится, не убудет…

– Издеваетесь? – понимающим тоном произнес Груздев. – Что ж, я это заслужил…

– Уверяю вас, я и не думал издеваться! В конце концов, я тоже виноват перед вами…

Мы немного помолчали, а потом Груздев застенчиво сказал:

– Я бросил пить… И, знаете, меня опять берут в клинику. С испытательным сроком.

– Поздравляю! – сказал я. – Значит, клиника уцелела?

– Доктор Миллер скончался, – печально проговорил Груздев. – Но доктор Маслов оказался весьма деловым человеком – он предложил коллективу выкупить клинику. Он уверен, что идея выигрышная, и намерен довести дело до конца!

– Я рад за вас, – сказал я. – Дай вам бог удачи! Значит, Миллер отошел в мир иной? Я не знал…

Груздев сделал трагическое лицо.

– А вы знаете, что Малиновская погибла? – понизив голос, сообщил он. – Это ужасно! Я до сих пор не могу прийти в себя. Понимаете, это нельзя назвать любовью. Но ее красота действовала на меня магнетически. Если бы она приказала мне убить – я, наверное, убил бы, честное слово!

– Теперь это все позади, – успокаивающе сказал я.