Морские зомби

– На судне выведены из строя все электроприборы, в том числе аварийные аккумуляторы, – намекнула девушка на причины аварии. – Академик Расторгуев ждет в своей каюте. У нас осталось не более четырех минут. Надевайте жилет, – она протянула старшему помощнику оранжевый прямоугольник, – и за мной. Быстро! – бросила она Даргелю уже на ходу и слыша, как вслед за ней по трапу застучала еще одна пара ног.

– Через три минуты судно будет атаковано, – негромко бросила она через плечо идущему следом старпому, – если хотим уцелеть, нам надо торопиться. Все вопросы зададите на борту «Муромца», – закончила она разговор лаконичной и вразумительной фразой.

На ее счастье, старший помощник оказался человеком сообразительным, вмиг оценил ситуацию и лишних вопросов больше не задавал до самой каюты академика Расторгуева. Тот, слава богу, со всей ответственностью воспринял приказ Крутолобовой и застыл – Лариса могла в этом поклясться – в той же позе, в какой ассистентка его оставила.

«Море волнуется три… – улыбнулась про себя покладистости Николая Ивановича Лариса, вспомнив слова детской игры-считалочки, – морская фигура на месте замри…»

– Как мы будем уходить? – жестко, но по-деловому поинтересовался старший помощник, едва вся троица вновь воссоединилась. Даргель предлагал, если понадобится, рассчитывать на него. Крутолобова ответила моряку благодарным взглядом и бросила одно лишь слово:

– Вертолет.

– Чепуха, – тут же отозвался старший помощник, – если это дело рук «Макарова», – он неопределенно мотнул головой вверх, указывая на погибшую лампочку, – то с вертолетом ничего не выйдет. Там – то же самое. Не работает ни один прибор, – уточнил он.

– Заработает, – уверенно парировала Крутолобова, глянула на часы, достала из громоздкого ботинка цилиндр одноразовой ракетницы и протянула его Даргелю, – как только выйдем на верхнюю палубу, дайте знать Морскому Волку…

– Спасибо. – Девушка, наконец, уловила в голосе старпома вежливые нотки. Однако упиваться этой маленькой победой было некогда. Часы неумолимо гнали стрелки по циферблату.

– Осталось три минуты, – сурово проинформировала ассистентка своих спутников, – за мной, передвигаться с максимальной быстротой и без лишних разговоров.

Луч фонарика она больше не выключала. От назойливых членов экипажа «Афродиты» теперь ее могли оградить крепкие кулаки старпома «Макарова». Да и рассусоливать особо было некогда. Маршевым шагом группа пересекла оставшееся до верхней палубы пространство, и спустя минуту их лиц коснулся холодный морской воздух.

Памятуя приказ, Даргель без лишних разговоров дернул за шнур, и в небо взвилась ослепительно-красная ракета. Пока экипаж нефтевоза, задрав головы, разглядывал это единственное пятно жизни на многокилометровом мертвом пространстве моря, старший помощник первым рассмотрел в красном свете стоящий на площадке подъемника вертолет, схватил своих спутников за рукава, увлекая к винтокрылой машине.

– Бегом! – скомандовал он, перехватывая у Крутолобовой начальственную инициативу.

– Ну, и что дальше? – поинтересовался Даргель, когда все трое беглецов уселись в вертолет. Все приборы, как и предупреждал прозорливый старший помощник, были мертвы. Не светилась ни одна, даже самая малюсенькая лампочка.

– Жалко, что сегодня не Новый год… – печально вздохнула ассистентка Расторгуева.

– А при чем здесь Новый год? – не понял Даргель и переглянулся с таким же недоумевающим академиком, для которого все эти приключения были вообще запредельным бредом.

– Говорят, под Новый год. Что ни пожелается. – Лариса проникновенно, подражая писклявому детскому голосу, начала декламировать стихи.

– Все всегда произойдет…

Докончить она не успела. Корабль вдруг ожил. После непроглядной тьмы ярким светом вспыхнули тусклые сигнальные огни, аварийное освещение и, что самое главное, приборы вертолета. Несколько человек из экипажа нефтевоза, которые смогли выбраться наружу и только что наблюдали за полетом сигнальной ракеты, во все горло заорали от восторга. Появился долгожданный свет! Моряки радостно запрыгали по палубе.

Однако наблюдать за этим произвольным танцем Крутолобовой было некогда. Руки девушки с такой же порхающей стремительностью, как и в каюте «Центра управления и корректировки», стремительно замельтешили, перебегая от тумблера к тумблеру.