Только-только появившаяся нить тут же оборвалась...
Или все же – нет?
– Голос похож, – утвердительно произнес Николай, припомнив беседу в кабинете Ширмана, – и выражение это дурацкое... Ну не может же человек работать в столь высоких структурах и в то же время нигде не значиться?! Ведь этот ширмановский «дорогой гость» не ниже, чем в ранге вице-премьера!
– Не может, – кивнул Прохоров, – тем не менее... В общем, как я понял, дело было так! Этот юный поганец Титов, видимо, действительно был завербован иностранной разведкой. И собрался перебежать, когда почувствовал на себе внимание особиста. Но как только был вами пойман, то вовремя покаялся и дал какую-то очень ценную для ГРУ информацию. А уж учитывая папин статус, его и вовсе решили простить. Наверняка использовали как двойного агента, то есть играл он и за «наших», и за «ваших». Такое у нас возможно, особенно если учитывать бардак начала девяностых. А потом ему сделали пластическую операцию, сменили документы.
– И он попал туда, где пишут законы для всей страны? – спросил ошарашенный Николай.
– Сперва появляется человек с безупречно чистой, нулевой биографией. Папа и его окружение оказывают посильную поддержку. Работает Титов переводчиком в какой-нибудь фирме...
– А потом благодаря кем-то проданной информации о нем узнает наркомафия и изловчается внедрить в самые верха?! – догадался Водорезов.
– Именно так. Это лишь мои предположения, но других нет и вряд ли они появятся. Так или иначе, но это все дела дней минувших... И вот еще, Водорезов! Мне удалось найти данные на сотрудников иностранной разведки, курировавших в те годы одновременно и Москву, и Африку. У них ведь наверняка есть претензии к своему бывшему Киту? Все на своих местах, Николай, – после небольшой паузы проговорил Сократ Иванович.
Когда генерал Прохоров говорил таким тоном, можно было не сомневаться – все на самом деле на своих местах. Николай был уверен в том, что у Сократа Ивановича уже просчитан план дальнейших действий, и жаждал его выслушать.
А спустя каких-то пару часов Водорезов и Петр уже находились в одном из столичных ресторанов. Он был стилизован под трактир начала прошлого века, официанты были одеты в холщовые рубахи, чуть ли не в каждом углу стояло по тульскому самовару, а бар украшали гирлянды из бубликов и баранок.
В таких ресторанах, как правило, бывает много иностранных гостей из Западной Европы.
12
– Скучаете?
Кудрявая девушка лет двадцати заинтересованно вскинула короткие брови, увидев перед собой незнакомца, говорящего на ее родном языке.
– Есть немного, – ответила она – А вы кто? Средство от скуки?
– Угадали. Я одинокий ков-бой! – по слогам произнес иностранное слово Петр.
– Коровий мальчик! – перевела на русский язык девушка. – Совсем непохожи!
Николай сидел через три столика от Петра и девушки. Оба они сочли, что для знакомства более подходит Петр: и ростом повыше, и разговорчивей, такие чаще имеют у женщин успех. Да и с английским у него оказалось куда лучше, чем у Николая. Водорезов сейчас радовался, что Петру удалось завязать с этой девицей разговор. Однако это только начало. Вон как косятся на Петра четверо громил за соседним столиком. Это охранники кудрявой девицы. Она явно не в восторге от этих «постоянных спутников», держится на расстоянии, те в свою очередь лишний раз к ней не приближаются. Излишнюю бдительность не демонстрируют, поскольку реальной опасности для объекта защиты нет. По крайней мере, не было до недавнего времени. Потому выглядят бодигарды расслабленно, службу бдят сугубо формально, чтобы папа девицы не беспокоился. Тем не менее пили они исключительно безалкогольные напитки типа традиционного в данном «трактире» мятного кваса. Петр между тем продолжал непринужденную болтовню с кудрявой. О чем они говорили, Водорезов не слышал, но прекрасно догадывался.
– Хочу вас похитить. Не возражаете? – осведомился Петр на восьмой минуте знакомства.
Девица без лишних стеснений оглядела его с ног до головы. Мужчина явно старше ее, но не сказать, что годится в отцы. Не приглаженный, не слащавый, совсем не похожий на героев американских боевиков и мелодрам. При этом спортивный, не обремененный выпирающим пузом, с тяжелыми кулаками. И в своих желаниях не стесняется, если хочет ею овладеть, спрашивает в упор. При этом совсем не хам, скорее даже по-своему учтив.
ebooksa