– Исполнять! – заорал я дурным голосом. – Быстро, лакей! Уволю! В дворники разжалую! Ты, блин, новенький, как я погляжу. Санек, твой сменщик, не гнушается мне двери открывать и лифт вызывать, а ты, блин…
Про Санька я говорил чистую правду. Гостевать у Могилы приходилось нечасто, однако некоторых привратников помню и знаю, как и они меня.
Парень убрал пистолет, схватился за облезлый телефон и, сверясь со списком жильцов, набрал номер квартиры 37.
– Там автоответчик…
– Ладно, пойду в дверь звонить. А что касается прикида – внешность, она обманчива, дружок, запомни! Может, я с карнавала возвращаюсь и костюмчик мой называется «жертва перестройки».
Лифт, поскрипывая, домчал меня на нужный этаж. Заветная дверь открылась после десяти минут непрерывного прозвона.
Могилатова нарисовалась на пороге растрепанная, абсолютно без косметики, совершенно без одежды и без тени всякого смущения.
– Ты?!
– Я! Пройти можно?
– Что с тобой?!
– Сейчас все расскажу. Пойдем на кухню, кофе хочу.
Руки у меня мелко дрожали, лицо осунулось. Глаза дергались нервным тиком. Вообще я стал кардинально другим человеком, нисколько не похожим на нагловато-уверенного господинчика, минуту назад развлекавшегося с консьержем.
Кофе пришелся как нельзя кстати. Я выдул кофейник и съел под это дело полбатона колбасы с батоном хлеба. Хорошо!
Могила, облачившись в белоснежный махровый халатик, сидела напротив и терпеливо ждала.
– Извини, я все жру. Это у меня нервное. Я влип, Вика. Мне кранты.
– Можешь объяснить толком?
– Не могу. Не могу и не хочу тебя впутывать. Одно прошу – помоги. Мне нужно переодеться. Осталось у тебя от прежних мужей чего поприличней?
– Сейчас посмотрю.
Могила выпорхнула из кухни, в комнате захлопали створки шкафов.
– Семен! Иди сюда.