– Алан недавно девочку из еврейской семьи, что на окраине живет, в машину затащил, вывез в лес и изнасиловал. Да так, что та потом покончить с собой пыталась. Ее наутро нашли! В тяжелом состоянии. Она, пока была в сознании, рассказала, как дело было, да и сам Алан ничего не скрывал, перед друзьями хвалился, как насиловал малолетку. И что? Замяли дело. Поговорил начальник милиции с родителями девочки, пригрозил, те и замолчали. А девочке всего тринадцать лет недавно исполнилось. Так что я могу против него сделать?
Дементьев произнес:
– Вот оно, значит, что?! Понятно. Ты ничего не делай, Раджан. Иди за стойку, а лучше вместе с официанткой вообще уйди из зала. Посетителей, когда здесь эти ублюдки отдыхают, уже не будет. Ну а мы поговорим с ними.
– Вай! Только Алана не трогайте. За него мне голову снимут.
– Не снимут. Ты иди, поторопи Гулю и своего поваренка.
– Хорошо!
Хозяин ресторана от столика офицеров прошел к компании сына начальника милиции. Что-то, поклонившись, спросил. Алан ему ответил, и Раджан поспешил к тыловому выходу. Вскоре Гуля и ее помощник принесли водку, закуску, сигареты, минеральную воду и так же быстро, как Раджан, удалились из зала.
Дементьев свернул крышку с первой бутылки водки. Григорьев о край стола открыл минералку. Офицеры выпили, закусив по порции люля-кебаба, закурили.
Алешин спросил у Дементьева:
– Накажем ублюдков?
– Ты имеешь что-то против?
– Нет! Что ты! Наоборот, так и горю желанием размазать этих пидоров. После рассказа о подвигах их главаря.
Дементьев повернулся к Григорьеву:
– Ты что, Диман, скажешь?
– Разве надо что-то говорить? Делаем щенят, и весь базар! Тоже мне, новые хозяева поселка объявились. Закон им не писан. Надо научить, как вести себя, а этого, в белом, за девчонку прибить к чертовой матери!
Алешин поднял руки:
– Стоп, стоп! Никого прибивать не будем! Только бить, и то в щадящем режиме.
Григорьев спросил:
– Когда начнем?
– После третьей рюмки, ребят помянем и начнем!