– Слово даю перед всеми! – громко отозвался Афанасий Семенович. – Прости, сын! – Опустив голову, он медленно пошел назад. Народ, расступившись перед ним, молчал.
– Хоть что-то полезное в этой ситуации, – пробормотал Савельев.
Иван, прикрываясь женой и держа ствол обреза у ее горла и лезвие ножа справа на шее, медленно начал спускаться к разбитому взрывом льду.
– Как по заказу сделали, – пробормотал Савельев. – Выясни, по чьей подсказке взорвали лед, – приказал он Лебедеву.
– Есть! – кивнул и побежал назад.
– Думаешь, не случайно? – тихо спросил Зимин.
– Выясним, – ответил Семен Аркадьевич.
– Помогите! – пытаясь вырваться, закричала Наталья. – Он утопит меня! Помогите!..
– Еще слово, и башку отрежу! – предупредил Иван. – Я же люблю тебя, Натка. Просто в ледяной купели смоем грех, и все.
– Не обманешь?
– Когда я тебя обманывал? – спросил он, пятясь к покрытой тонкой коркой льда большой полынье.
– Никогда. Ты правда не убьешь меня, Ванечка?
– Если б хотел, уже убил бы.
– Финита ля комедия, – кивнул Савельев. – Водолазов вызывать бесполезно, глубоко и течение быстрое. По весне всплывут где-то у Ручейников.
Иван, почувствовав, что вот-вот войдет в воду, остановился.
– Я никогда тебя не обманывал, – вздохнул он. – И не убью тебя, но ты утонешь.
Наталья изо всех сил пыталась вырваться. Иван дернулся назад и вместе с женой рухнул в воду. Их тела проломили тонкий лед, и оба почти сразу пошли ко дну. К полынье подбежали солдаты. Толпа молчала. Савельев повернулся и пошел к вертолету.
– Что делать, товарищ подполковник? – беспомощно обратился к Зимину старший сержант.
– Никого не подпускать! – отрезал тот.
– Идут, сучары!.. – процедил кто-то.