В 1997 г. привлекается за организацию незаконного вооруженного формирования и совершение ряда разбойных нападений на сеть ювелирных магазинов фирмы «Лео».
Отпущен за недоказанностью состава преступления".
– Смотри, какой крутой, – усмехнулся Андрей. – А начинал с обыкновенного разбоя…
– Карьерист, – согласился Гурвич.
– Ну ничего. Теперь он точно не отвертится.
– Хотелось бы верить… – Миша изъял из ящика стола пистолет и передернул затвор. – Ну что, по коням, командир?
Однако Андрей не поддержал его энтузиазма.
– Извини. Тебе придется остаться.
– Почему? – обиделся Гурвич.
– Должен же кто-то все объяснить Бухвостову.
– Почему я?
– Это приказ.
Миша с досадой швырнул пистолет назад в ящик и, с грохотом задвинув его, взял под козырек.
– Есть, господин Фараон.
Обычно полковник Бухвостов обедал в небольшом кафе недалеко от вверенного ему отделения. Это кафе чем-то напоминало полковнику старую добрую совдеповскую столовку и потому пробуждало в нем ностальгические чувства. Никаких официантов, давно забытая всеми табличка «убери посуду сам» над окошком, запашок подгоревших котлет, и, главное, более чем скромные цены – короче, все, как много лет назад.
Да и папарацци сюда ни ногой. Рай земной, да и только. О победной поступи прогресса напоминал разве что от звонка до звонка работающий телевизор, чего в прежние времена в подобных заведениях и в помине не было. Именно он, телевизор, и стал причиной всех бед. Едва полковник допил свою колу, как диктор ОРТ объявил: вся кола отравлена, западные страны приступили к изъятию напитка со складов и немедленному уничтожению. Внимательно отслеживая мировые события, Бухвостов уже три недели не ел курятины. И вот на тебе, все-таки прокололся.
"Хоть бы эту дурацкую улыбочку спрятал! – разозлился на диктора Бухвостов.
– Своих-то небось еще вчера предупредил! А теперь лыбу давишь, мол, кто не спрятался, я не виноват".
Покосившись на пустую бутылку, полковник с замиранием прислушался к своему организму.
Внутри что-то заурчало. Побелев, Бухвостов вдруг ощутил дурноту.